Джастин хмыкнул:
— Да ладно уж, поцелуй будет вполне достаточной наградой.
— Что-то я сомневаюсь, — покачала головой Ханна.
— Как, ты мне не веришь?! — Брови Джастина удивленно взлетели вверх.
— Нисколечко! — Пытаясь не рассмеяться над удрученным выражением его лица, она снова взяла в руки фен. — Иди в душ, а я пока закончу сушить волосы.
— Ты жестокая женщина, моя сладкая Ханна, громко проворчал он и направился в ванную.
Никогда раньше Ханна не подумала бы, что можно так весело проводить время с мужчиной.
Она вообще редко смеялась, общаясь со своим бывшим парнем, слишком серьезным и погруженным в себя. Впрочем, он не заслуживает, чтобы о нем вспоминали.
В итоге Ханна решила задержаться — скорее всего, до конца недели. С Джастином она отдыхала и душой, и телом. С ним она чувствовала себя счастливой.
А как только эти несколько дней пролетят, она сядет на самолет до Филадельфии и вернется к своей привычной жизни, Джастин же отправится в Монтану.
И скорее всего, они никогда больше не увидятся.
Эта мысль ужасно угнетала Ханну.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Было воскресенье. Ханна убиралась в своей квартире. Она вернулась в Филадельфию в прошлую пятницу поздно вечером. Прошла уже целая неделя и один день, а от Джастина до сих пор ни слуху ни духу.
Ну а чего ты ожидала? — спросила себя Ханна. Она решила вытереть пыль в гостиной, но дело не спорилось.
Они провели вместе пять дней. Она превосходно отдохнула. Даже ее помощница отметила это, как только Ханна появилась на пороге своего офиса.
— Ты прямо вся светишься! — воскликнула Джоселин. — Ты точно ездила в Дедвуд, а не на оздоровительный курорт?
Ханна принужденно засмеялась. По правде говоря, она чувствовала себя ужасно.
— Нет-нет, какой там курорт. Клянусь, я была на свадьбе подруги.
Джоселин смерила ее подозрительным взглядом.
— И все-таки блеск в твоих глазах — неспроста. Здесь, случаем, не замешан мужчина?
Тихий вздох и счастливая улыбка выдали Ханну с головой. Вдобавок она ощутила, как ее щеки заливает горячий румянец. Черт бы побрал эту недавно обретенную способность краснеть!
— Ага! — торжествующе воскликнула Джоселин, и на Ханну градом посыпались вопросы: А он красивый? Все было романтично? Он, наверное, великолепен в постели?
— Джоселин, уймись! — Щеки Ханны нестерпимо пылали. — Ты ведь знаешь, я ни за что не отвечу! Это слишком личное!
— Ну, разумеется, — хихикнула подруга. — Я и не рассчитывала получишь детальный отчет о твоем романе. Но расскажи хотя бы, с чего вы начали и на чем кончили, — она фыркнула, — уж прости за каламбур. Впрочем, конечно, твое сияющее лицо говорит само за себя.
Ханна испуганно моргнула:
— Это так очевидно?
— Да, шеф. Извини, ну никак не сравнить с тем, что было до отпуска! Тебе явно требовалась передышка.
Этот разговор происходил в понедельник. Сегодня же Ханна больше не улыбалась, не светилась от счастья. Ей было больно. Она находилась в постоянном напряженном ожидании. Как бы от этого на лице не появились морщинки.
Впрочем, она ведь с самого начала понимала, что их роман недолговечен. К чему лелеять тайные надежды? Джастин и не собирался лететь в Филадельфию следующим же рейсом.
Но всего лишь одно! о телефонного звонка просто чтобы узнать, как она долетела, — было бы достаточно.
А с чего она взяла, что Джастин — внимательный? Да, он помогал ей управляться на кухне, собирал одежду, в беспорядке разбросанную в спальне, и застилал постель. А когда они в последний раз занимались любовью, в воздухе отчетливо витало отчаяние, и прощальный поцелуй был таким чувственным и долгим, словно Джастин никак не мог оторваться от нее?
Ханна понимала всю глубину своего заблуждения. Во всяком случае, стремилась понять.
Они с Джастином только играли в семью, будто маленькие дети. Ну, конечно, не совсем как дети…
При этом воспоминании она содрогнулась.
Было так здорово играть в эту игру! Вернее, даже больше, чем здорово, — просто потрясающе!
В ней проснулась неведомая прежде чувственность.
Глаза Ханны застелила пелена слез. Почему она совершила глупость и влюбилась в него? В Джастина, не признающего прочных связей! В Джастина — неисправимого ловеласа!
Нет, ты несправедлива к нему, сказала она себе, вытирая слезы. Джастин не давал тебе никаких обещаний. Он честно не предлагал тебе ничего, кроме небольшого развлечения. Ты решилась на сближение с ним, зная, на что идешь. И следует винить только себя саму за теперешнюю боль в сердце и опустошенность в душе.
Жизнь продолжается, утешала себя Ханна.
Она переболеет Джастином и будет жить дальше. У нее все равно нет выбора. Остаются друзья, ее дело, которое надо развивать… пыль, которую надо вытирать…
Джастин который день неприкаянно слонялся по всему дому. Он не находил себе места, словно его что-то терзало. Карла заметила эту угрюмость и осторожно приглядывалась к Грэйнджеру, поскольку не знала, чем сие объяснить и чего от него ожидать.
Сам он говорил себе, что во всем виновата погода. Земля и так уже была покрыта снегом чуть ли не по колено, а буран за окном все не унимался. Джастин ощущал себя словно в ловушке и считал это причиной своего неясного беспокойства. Он отвернулся от окна и снова принялся бродить по дому.
Вообще-то Джастин отлично понимал, что дело вовсе не в суровой зиме. Затяжные осенние дожди и холодные снежные зимы были для него привычным делом. Главное — чтобы не мокли и не мерзли его лошади. А сейчас он прекрасно знал, что все животные находятся в теплых стойлах, накормленные и напоенные. Бен и другие работники ранчо хорошо присматривали за ними.
— Ты что-то хотел, Джастин? — заботливо поинтересовалась Карла, когда он пришел на кухню.
Он совершенно не знал, зачем забрел сюда, и сказал первое, что пришло в голову:
— А у нас в кофейнике что-нибудь есть? — Сложно было придумать более дурацкий вопрос.
— Конечно, — с улыбкой отозвалась Карла. Она открыла шкаф для посуды и достала оттуда кружку. — Я только что сварила свежий кофе. Джастин потянулся за кружкой, но молодая женщина покачала головой:
— Садись, я сама все сделаю.
Он даже не подумал спорить. Как можно спорить с той, кто угощает его самыми замечательными яствами, каких нигде больше не попробуешь. Джастин по пути захватил из холодильника пакет молока и послушно уселся за стол.
Кофе оказался именно таким, какой он любил больше всего, — крепким, горячим и свежесваренным.
— Подать тебе еще что-нибудь? — спросила Карла, подходя к столу со своей кружкой. — Печенье, кусочек пирога или кофейного торта?
С тех пор как Карла появилась на ранчо, у них в кладовке не переводилось свежее печенье, а в холодильнике — пироги. Джастину больше всего нравился кофейный торт, хотя и яблочный пирог обладал поистине божественным вкусом.
Джастин бросил взгляд на циферблат. До ужина оставалось еще несколько часов.
— Пожалуй, парочка печений не помешает. У тебя, случаем, не найдется овсяного, с изюмом и
