Дружба – это так, для самооправдания. Отношения очень быстро перешли в другой разряд!
Стихи, посвященные вспышке этой страсти – их немного, десяток, – считаются лучшими из всего написанного Каролиной. Что неудивительно. Благодаря любви Бориса… нет, благодаря своей любви к Борису (потому что в отношениях со своими мужчинами линию поведения всегда – к счастью или нет, неведомо, – определяла именно она) Каролина совершенно преобразилась. Легко понять! Любовь ее к Мицкевичу была вспышкой первого, еще не вполне осознанного влечения. Брак с Павловым будоражил ее интеллект, однако к страсти это почти не имело никакого отношения. Буря чувств – вот что такое ее роман с Борисом, вспышка запоздалой молодости, неизведанные ранее ощущения, пробуждение женщины именно тогда, когда она уже видела себя старухой!
Все преобразилось в мире. Однако Каролина со своим «анализирующим умом», как выразилась некогда о нем княгиня Волконская, была бы не Каролина, если бы понеслась по воле чувственных волн. Ей непременно потребно препарировать дрожание своего сердца! Главное, чего она никак не может понять: да неужели именно она оказалась способна на такую неистовую страсть?
Забавны все-таки эти растения – цветы запоздалые! Каролина, которая всю жизнь преподносила себя как некую Клеопатру – ну, скажем так: Клеопатру-скромницу, – словно бы извиняется за то, что оказалась способна потерять голову.
Вся штука была в том, что на самом-то деле она не верила, будто эта страсть может продлиться долго.
Самым тяжелым было понять: даже когда два человека испытывают друг к другу сильнейшее физическое влечение, они могут стремиться друг от друга духовно. Особенно если эти двое – сильные, мыслящие личности, привыкшие сами управляться со своими жизнями и не желающие меняться ни ради чего, ни ради кого. Впрочем, это были именно те грабли, на которые Каролина наступала всю жизнь: телом вместе, а душою – врозь. Не так ли было с Мицкевичем, потом с Павловым, теперь – с Борисом Утиным?
Опять звучит та же надежда на возвращение чувства, что уже была пережита в истории с Мицкевичем. Причем надежда еще более бессмысленная. Самое печальное, что, по сути, разлучила Каролину с Адамом национальная рознь, его неистовый польщизм, ну а потом уже – деньги. Аналогичная история произошла и в ее отношениях с Борисом, человеком передовым, умным, образованным, однако – рожденным и воспитанным в патриархальной еврейской семье. Когда слухи о связи их красавца-сына с немолодой дамой, обладательницей неприличной славы, дошли до семейства Исаака Утина… о, скандал вышел за рамки всех допустимых приличий и надолго запомнился Дерпту!
И любовники вынуждены были расстаться. Борис, конечно, не потерпел никакого морального и физического урона (ведь и у русских, и у евреев одинаково – быль молодцу не в укор!), а Каролина покинула еще один город, пребывание в котором сделалось для нее невозможным. Отправилась она сначала в Дрезден, затем – странствовать по Европе.
