предосудительные стишки, а вступать в тайное общество – все ж-таки совсем другое.
ПУЩИН. Если бы все дело было в убеждениях, то я безо всяких сомнений открылся бы Александру и даже сам принял бы его в общество. Но он может ввязаться в заговор просто из благородного порыва, более того, из дружеского участия – ведь среди нас много его знакомцев. Разумеется, я не буду называть имен, скажу только, что в обществе состоят и некоторые из наших с ним лицейских товарищей. И даже его собратья по перу…
ВУЛЬФ. Уж не Рылеев ли?
ПУЩИН(с явным неудовольствием). Ну я же сказал – никаких имен. Теперь-то вы понимаете, Алексей Николаич, для чего нам нужно было отправить Пушкина за границу. И если наше дело увенчается успехом, то он вернется в новую, свободную Россию. Ну а ежели нет… (Вздыхает, словно предчувствуя худшее).
ВУЛЬФ(поспешно). Не будем о грустном. Вы же, Иван Иваныч, как я понял, прямиком из Петербурга…
ПУЩИН. Из Москвы.
ВУЛЬФ. Тем более! Расскажите, чем живет наша первопрестольная.
ПУЩИН. По правде сказать, жизнь в первопрестольной скушна и однообразна. Вот разве что «Горе от ума» ее слегка встряхнуло. (Указывая на привезенную рукопись) Хотел Пушкина попотчевать, но – увы…
ВУЛЬФ. «Горе от ума»? Как будто я что-то слышал…
ПУЩИН. Комедия в стихах. О том, чтобы ее печатать, пока что и речи быть не может, а уж тем более играть на театре, но пиеса бесподобная!
ВУЛЬФ. Вот бы почитать.
ПУЩИН. Отчего ж нет? Правда, оставить вам список я не могу должен обратно вернуть. Мне его для того только уступили, чтобы Пушкину показать. (Листает рукопись) Чего бы вам прочитать? Да тут что ни строчка – афоризм!
ВУЛЬФ. Ну так не ищите, раскройте наугад.
ПУЩИН(раскрывает наугад). О, как раз удачное место. (Читает сначала скоро и чуть монотонно, затем его голос приобретает сдержанную ярость)
Где, укажите нам, отечества отцы,Которых мы должны принять за образцы? Не эти ли, грабительством богаты?Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,Великолепные соорудя палаты,Где разливаются в пирах и мотовстве,И где не воскресят клиенты-иностранцыПрошедшего житья подлейшие черты.Да и кому в Москве не зажимали ртыОбеды, ужины и танцы?Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,Для замыслов каких-то непонятныхДитей возили на поклон?Тот Нестор негодяев знатных,Толпою окруженный слуг;Усердствуя, они в часы вина и дракиИ честь и жизнь его не раз спасали: вдругНа них он выменял борзые три собаки!!!Или вон тот еще, который для затейНа крепостной балет согнал на многих фурахОт матерей, отцов отторженных детей?!Сам погружен умом в Зефирах и Амурах,Заставил всю Москву дивиться их красе!Но должников не согласил к отсрочке:Амуры и Зефиры всеРаспроданы поодиночке!!!Вот те, которые дожили до седин!Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!Вот наши строгие ценители и судьи!..ВУЛЬФ(с искренним восхищением). Великолепно! Не в обиду будь сказано, но эдак и Пушкин не напишет. А судя по содержанию – уж не состоит ли господин автор в вашем…
ПУЩИН(поспешно прикладывая палец к губам). Никаких имен, Алексей Николаич, никаких имен!
ВУЛЬФ. Тогда, Иван Иваныч, прочтите что-нибудь еще – на ваш вкус.
ПУЩИН. Ну что ж, пожалуй. (Вновь раскрывает наугад и читает)
София. Гоненье на Москву. Что значит видеть свет!Где ж лучше? Чацкий. Где нас нет.Ну что ваш батюшка? все Английского клобаСтаринный, верный член до гроба?Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?А этот, как его, он турок или грек?Тот черномазенький, на ножках журавлиных,Не знаю, как его зовут,Куда ни сунься: тут как тут,В столовых и в гостиных.А трое из бульварных лиц,Которые с полвека молодятся?Родных мильон у них, и с помощью сестрицСо всей Европой породнятся.А наше солнышко? наш клад?На лбу написано: Театр и Маскерад,Дом зеленью раскрашен в виде рощи,Сам толст, его артисты тощи.(В окне появляется, незамеченный чтецом и слушателем, ПУШКИН)На бале, помните, открыли мы вдвоемЗа ширмами, в одной из комнат посекретней,Был спрятан человек и щелкал соловьем,Певец зимой погоды летней.А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,В ученый комитет который поселилсяИ с криком требовал присяг,Чтоб грамоте никто не знал и не учился? Опять увидеть их мне суждено судьбой!Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен? Когда ж постранствуешь, воротишься домой,И дым Отечества нам сладок и приятен! ПУШКИН(аплодирует из окна). Браво! Браво!
Немая сцена.ПУЩИН. Пушкин!
ПУШКИН(впрыгивает в комнату через окно). Пущин!
ПУЩИН. Александр!!
ПУШКИН. Большой Жанно!!
Кидаются друг другу в объятия.ПУЩИН(чуть отстранившись). Александр, а разве ты не…
ПУШКИН. Как видишь. (Достает из-под шубы пакет и отдает Вульфу) Тут все твои бумаги, Алексей Николаевич. Извини, что принес тебе лишние хлопоты. Но я не смог… Бог свидетель – не смог.
Входит Арина Родионовна.АРИНА РОДИОНОВНА. Батюшка, Александр Сергеич!..
