Мельник влетел в квартиру, приготовившись к встре-че с засадой, но, видимо, татариновские не успели опера-тивно среагировать. Себя к этой команде он больше не причислял.
– Собирайся! – Мельник промчался мимо Альбины и скинул со шкафа чемодан. – Живо давай!
– Ты ранен? – бросила на ходу Альбина, сворачивая в комок шмотки. Она привыкла не задавать ненужных вопросов, но муж был весь в крови. С левой стороны рожа была чем-то располосована, а с правой – будто обдана из пульверизатора.
– Нет, – Мельник торопливо ополоснулся под кра-ном и подхватил багаж.
Спустя минуту эвакуация была завершена. Они сели в 'девяносто девятую' и переулками добрались до трассы.
– Что произошло? – поинтересовалась Альбина, когда они выехали из Симферополя.
– Я Татарина грохнул, – лаконично объяснил Мель-ник.
– Ну ты даешь! – в глазах Альбины Мельник уже был полубогом. Выросшая в бандитской семье, она также понимала опасность, которой они подвергались. – Зачем ты это сделал?
– Достал он меня.
Альбина вздохнула. С таким парнем не соскучишься. 'Достал он его! Надоел, что ли?'
– На дачу? – спросила она.
– Ага, – кивнул Мельник. – Сменим тачку. Эта слишком приметная, а про ту они ни хрена не знают. Да и время у нас еще есть.
Определенная фора у них действительно была. Пока найдут 'Паджеру' с мертвым папой, пока Куча, к кото-рому автоматически перешло командование, организует поиски, в том числе пошлет отряд в прибрежный дом Мельника, пройдет почти час. В ситуации, где счет идет на секунды, это был очень большой запас.
Наступал вечер. Зеленый джип 'Чероки' мчался по трассе Симферополь -Джанкой. На даче они задержи-ваться не стали. Мельник извлек из тайника 'Зауэр' с пятью патронами в обойме – боевой трофей, отвоеван-ный у луговских, забрал документы на машину, и они отбыли, не дожидаясь появления карательной бригады. Пушку, из которой был убит Татарин, он выбросил. 'Мокрым' оружием Мельник принципиально не пользо-вался.
В Джанкой они приехали ночью. Накрыв машину брезентом, Мельник поднялся в квартиру, где Альби-на уже готовила ужин из купленных по дороге про-дуктов. Только сейчас Мельник почувствовал, как он голоден.
– Жрать охота, сил нет, – он обнял ее за талию.
– Когда мы наконец будем жить как все нормальные люди? – не оборачиваясь, спросила Альбина. Альбина устала и мечтала о размеренном быте домохозяйки, в которую и должна была превратиться, стоит обзавестись детьми.
Вопроса Мельник не ожидал. Он виновато прижался губами к ее шее. Руки, забравшиеся под футболку, мед-ленно поползли вверх.
– Все будет хорошо, – прошептал он.
Альбина водила лопаточкой по дну сковородки.
– Ты мне веришь?
Она кивнула. Настойчивость, в которой чувствовалась неукротимая мужская сила, успокаивала ее и вселяла уверенность в благополучное завтра.
Мельник потянул футболку вверх, заставив Альбину поднять руки.
– Давай сначала поедим, – сказала она.
– Потом, – Мельник бросил футболку на пол и рас-стегнул молнию на ее шортах.
– Я устала, – уже безнадежно произнесла она, ощу-щая, как по всему телу растекается тепло, зарождающееся где-то в низу живота.
Мельник стянул с нее трусики и быстро скинул слак-сы. Покорно вздохнув, Альбина протянула руку и выклю-чила газовую плиту.
5
– Транс-формерс! – донесся из комнаты металличес-кий голос. Эти зву-ки приятно ласкали слух напоминанием об окончании мультсериала. Старший лейтенант Панин наполнил тарел-ки пакетным супчиком, и направился в ком-нату.
Миша не обратил на него никакого внимания. Он сидел на диване, скрестив под собой ноги и отрешенно уставив-шись в экран. О том, что он жив, свидетельствовало редкое движение грудной клетки. Миша был очень стран-ным ребенком. Медитация прерывалась только для еды или сна, а также для спортивных занятий. Все остальное время он пребывал в ступоре, то ли наблюдая за окружа-ющим миром со стороны, то ли наслаждаясь состоянием остановки мыслительного процесса. С того момента, как Семагин передал мальчика под его опеку, Панин не мог похвастаться разнообразием личной жизни.
– Пойдем есть, – нарочито строго произнес он. Миша флегматично оторвался от экрана,
– Обедать! – громко произнес Панин.
Со стремительной неуловимой плавностью мальчик как-то сразу оказался у телевизора, выключил его и двинулся из комнаты. Панину пришлось посторониться. У него на миг перехватило дыхание. Миша снова выиг-рал. Панину показалось, что, не уйди он с дороги, ма-ленький киллер прошел бы сквозь него.
Когда старший лейтенант появился на кухне, Миша ждал, держа в руке ложку.
– Приятного аппетита, – вежливо сказал он, когда Панин сел к столу.
– Бери хлеб, – буркнул Панин.
В свои двадцать семь ему было неловко выступать в качестве няньки, но ситуация оказалась слишком нештат-ной, чтобы отказываться от предложения начальства по- практиковаться в детской психологии. В результате квар-тира превратилась в пансион, а Панин каждое утро просыпался, готовый к борьбе. Морально Миша был сильнее Панина, да и любого другого сотрудника Управления, ибо детство его прошло в очень необычной обстановке. Вряд ли он осознавал аномаль-ность своего поведения – Миша был таким, каким его воспитывали всю сознательную жизнь. Выросший в спец- питомнике, в атмосфере максимально рационализирован-ного тренинга, в обществе инструкторов, жестоких и муд-рых, лепящих, словно глину, податливые детские души, он стал превосходным продуктом своей среды – людей, совмещавших пустое равнодушие дзен-буддизма с хо-лодным расчетом продуманного убийства. Те, кто его го-товил, считали, что выпустили законченный биологичес-кий механизм, робота, целеустремленно выполняющего приказ, но даже они не могли знать, что творится в душе мальчика, ибо сами научили ни при каких обстоятельствах не раскрываться до конца, быть психологически неуязви-мым, везде и всюду оставаясь самим собой. Миша умел перехватить инициативу в любой обстановке и контроли-ровать ситуацию, направляя ход событий в нужное русло. Он был замкнутой автономной системой, запрограммиро- ванной на выживание и выполнение приказа. В настоящий момент Миша был полностью удовлетворен
