– Ты чего здесь ходишь? – спросил пацан в серой куртке, у которого при каждом выдохе из носа выска-кивала зеленая сопля.
– А что, нельзя?
– Ты… чего здесь ходишь?! – не придумав ничего нового, завелся тот. Спокойствие новичка действовало на него угнетающе. Парень был без родителей, но поче-му-то их не боялся.
Миша задумчиво посмотрел на часы. До выхода в засаду оставалось двадцать минут.
– Вам что надо, ребята? – на Мишином лице по-явилась самая невинная улыбка.
Заводила в серой куртке понял, что, если чужака не начать бить, он просто уйдет. Фактически он уже побе-дил, банда утратила боевой дух и готова была, усту-пить дорогу. Чтобы сохранить остатки авторитета, сопленок изо всех сил толкнул чужака обеими руками в грудь.
Миша чувствовал, как настроение драться у этих юных зверят постепенно улетучивается, и начал жалеть о пропавшем спарринге. Он давно не применял джиу-джитсу в духе тотального боя – на уничтожение про-тивника. Ему очень хотелось поразмяться, но первым начинать он не станет. В драке с мастером нападающий обычно проигрывает, а это маленький киллер старался предоставить противнику. Когда заводной пацан попытался сбить его с ног, Миша воспринял этот подарок со всей душой. На него напали. Теперь были обречены все пятеро.
Сопленок не понял, куда делся чужак, но он сам вдруг оказался в грязи со сломанной рукой. Рядом повалился Виталик – какая-то сила швырнула его на бетонную плиту головой вниз, и было слышно, как хрустнула шея. Сопленок приутих, ему было больно и страшно.
Бороться с ровесниками Мише не приходилось давно. Он с наслаждением сломал позвоночник третьему хули-гану и занялся самым высоким, который оказался тор- мозом-переростком, тупо взиравшим на происходящее. Он был размером со взрослого, но Миша привык сра-жаться со взрослыми. У конторы, на которую он работал раньше, имелся свой спортзал, и все, кто там занимались, были намного старше его. Миша схватил тормоза за куртку, жестко дернул за лацканы с 'хлопком', лишив на секунду сознания, и бросил через спину с оттяжкой. Верзила грохнулся и тупо замычал – к боли он был малочувствителен. Миша ударил его носком ботинка в кадык. Башка переростка зарылась в жижу, да там и осталась. Миша оглядел поле брани.
Четверо лежали у его ног, пятый мелькал среди над-гробий. Он убежал слишком далеко, чтобы за ним го-няться, да и в преследовании смысла не было. В состо-янии аффекта он наверняка ничего не запомнил. А вот что касается настоящих живых свидетелей…
Миша дернул за плечо мальчика в серой куртке. Тот понял, что его хитрость раскусили, и испуганно раскрыл глаза. Миша деловито усадил его, зашел за спину, со знанием дела уперся коленом в спину, правой рукой обхватил за шею, левой прижал затылок и задушил. Парень сдох как баран. От страха он даже не сопротивлялся. Миша разжал захват и отошел, чтобы падающая в лужу голова не забрызгала его грязью. Лицо у мертвого было багровым, как свекла, густая зеленая сопля растеклась по губам. Вода смыла ее и скатилась обратно в лужу, оставив в углублении глаз большие коричневые капли, похожие на шоколад. Миша взглянул на часы. Пора было в засаду.
После стычки настроение у маленького киллера под-нялось, и, словно разделяя возникшее чувство удовле-творения, из-за облаков выглянуло солнце. Миша прошел по выбранному маршруту, по пути захватив из канавы лист покоробленной дождями фанеры с облупившимися чешуйками краски и дырками от гвоздей в центре, очевидно, крышку старого, пришедшего в негодность стола. На подходе к месту мальчик заметил объект.
'Женщина, рост около ста шестидесяти пяти, брю-нетка,' – сверил Миша. Он бросил фанеру на могилу Ар-сентьева и встал на нее, чтобы не оставлять на почве оттиск подошв. Могила была свежая – недавно сде-лали опалубку – и как следует не просела. Укрыв-шись за плитой, Миша внимательно наблюдал за женщиной. Она хлопотала над последним пристанищем супруга, подсы-пая песочка, разворачивая пакет с цветком в торфя-ном горшке и высаживая его на могилу. Дама извлекла из-за соседнего надгробия консервную банку и полила растения. Она вертелась с таким энтузиазмом, словно это мрачное занятие приводило ее в восторг. Наблюдая, Миша идентифицировал ее со словесным портретом. Все было точно.
Завершив косметический уход, женщина застыла у свежего бетонного креста и вынула из сумки платочек. Миша достал 'АПС', огляделся и, отметив, что никого поблизости нет, приготовил оружие к бою. Он положил ствол на верхнюю плоскость памятника и несколько раз глубоко вздохнул. Черный берет на фоне светлого плаща было очень удобно выцеливать. Он подвел мушку под темный кружок головы, совместил с прорезью, задержал дыхание и выстрелил. Женщина, словно кукла, повали-лась вперед. Миша убрал пистолет и поискал глазами гильзу. Она лениво поблескивала у ограды. Памятуя наказ Семагина об уликах, Миша встал на цементный поребрик, кинул фанерку к ограде, спрыгнул на нее и подобрал латунный цилиндрик. Длинная лужа, протя-нувшаяся до самой дороги, скрыла его следы, а быв-шая столешница укрылась за кучей растительного мусо-ра, гармонично слившись с пейзажем. Возвращаться для произведения контрольного выстрела особой необходи-мости не было – Миша видел красные брызги на ка-фельной мозаике креста и был уверен, что попал точно в центр затылка.
Солнце снова выглянуло из-за облаков, заставив за-жмуриться от удовольствия. Миша зашагал к выходу с кладбища. Безукоризненная работа доставляла ему ра-дость.
Мельник прибыл в Юкки, дождавшись наступления темноты. По дороге он купил черные слаксы, кроссовки и перчатки из тонкой кожи. Он знал, что лицо и руки обладают свойством 'светиться' в темноте, поэтому были приобретены черные колготки, один из чулков которых обзавелся щелью для глаз, а другой поглотил 'ПП-90', став камуфляжем и гильзосборником. Мельник готовился с методичностью бойца седьмого отдела, и, когда он перемахнул через забор гостевской дачи, его никто не увидел.
Мельник осторожно поднялся на второй этаж. Цент-нер веса почти не ощущался в его стремительных и грациозных движениях. Стальные мышцы легко несли огромное тело. После долгого перерыва в тренировках хорошо обученный человек может ненадолго запустить в работу дремлющие рефлексы, разом используя весь скры-тый потенциал. Если бы его видели Мальцев, Семагин и другие разработчики 'Ландскнехта', они могли бы гордиться своим творением. Но Мельника никто не видел. Он бесшумно проник в коридор и стал прислушиваться у каждой двери. Несмотря на то что внизу играла музыка и тусовалась стриженая братва здесь было достаточно тихо. Шаги скрадывались в толс-тенной ковровой дорожке. За широкой массивной дверью из обожженного дерева Мельник уловил комбинацию характерных микрошумов, свидетельствующих о наличии в комнате человека. Он повернул бронзовую ручку, очень надеясь, что ему повезло.
Никита Артемович Гостев сидел в своем кресле и не мигая смотрел в ночное зеркало окна. Этому занятию он предавался второй вечер подряд с какой-то опустошающей обреченностью. Менее чем за двадцать четыре часа он превратился в дряхлого старца: щеки обвисли, глаза по-тухли, пальцы стали дрожать. В нем было уже не узнать того умного и безжалостного Гостя, правившего немалой частью Санкт-Петербурга. Он как-то быстро и моменталь-но 'сгорел'. Последние пять часов он даже ни с кем не разговаривал. Он ждал.
Когда за спиной тихо клацнул замок, Гостев поду-мал, что 'шестерка' принес чифир, однако стекло отра-зило совсем другое. Огромная черная фигура, словно вторгшийся сгусток тьмы, заслонила дверной проем. Та-ким мог быть ангел смерти, явившийся забрать душу. Гость попытался разглядеть в пятне звезды, но уловил лишь узенькую полоску на месте лица. Он медленно обернулся.
В комнате горел камин. Потрескивание дров и дыха-ние позволили обнаружить хозяина дома. 'Вот он ка-кой, – подумал Мельник. – Здорово изменился'. Тем не менее это был именно Гость, его-то он и искал. Мель-ник поднял пистолет-пулемет.
