- О! - ужаснулся итальянец. - Уно моменто, отче - сейчас я освобожу вас.
Он полез под лестницу. Над головой аббата на перилах сидел и любопытствовал происходящим хозяйский кот. Повинуясь озарению, аббат вскочил с места, схватил кота и сунул его лапу в просвет между ступеньками. В один миг раздался крик боли де Перастини и возмущенное кошачье шипение. Разгневанный кот с мяуканьем вырвался из рук аббата и стрелой метнулся прочь. А из-под лестницы показался ошеломленный итальянец. Он держался за щеку - из нее струей текла кровь.
- Аббат,- по-детски жалобно спросил итальянец, плача от боли и обиды,зачем вы сунули в щель кота? Он оцарапал мне весь рот и язык. Я только хотел... а вы...
- Вот вы говорите, что я сунул в щель кота, а я не совал туда кота,опроверг аббат Крюшон.
- А что же оцарапало мне рот?
- Это было мое яичко, конечно же,- кротко объяснил аббат, простодушно глядя на пострадавшего.
- Что же, у вас на яйцах растут когти?!. - возопил в изумлении де Перастини.
- Совершенная истина, растут,- убежденно отвечал аббат.
- Вы - необыкновенная личность, святой отец! - восхитился итальянец, млеющим взглядом уставясь на аббта. - Недаром Господь решил вас так отличить среди прочих смертных. Ведь яйца с когтями - это, вероятно, ваше прирожденное свойство?
- Вот вы говорите, что я отродясь ношу яйца с когтями, а я их отродясь не носил. Это благоприобретенное качество, сын мой.
- И все равно вы необыкновенный человек!
- О, нисколько,- скромно отвел Крюшон. - В этом нет никакой моей заслуги - у нас в монастыре все монахи имели яйца с когтями.
- Такие пушистые, такие махонькие - и еще с коготочками? И у всех? восхитился де Перастини. - Та-та- та-та... Но что же послужило причиной этого... э-э... телесного приобретения?
- Все началось,- поведал аббат Крюшон,
с того, что наш игумен святой отец Жан ЯЙЦА С КОГТЯМИ изгнал из монастыря брата Николая, который
в излишнем рвении чрезмерно докучал брату
Изабелле своим лечением. Брат Николай был очень недоволен и поклялся отомстить. Вскоре после того, как нас покинул и брат Изабелла, мы прослышали, что из отдаленной обители, куда был переведен брат Николай, один из монахов устроил побег. Конечно, это он и был. Сначала мы ожидали, что он не сегодня- завтра объявится у нас, однако в монастыре мы брата Николая так и не увидели. Там ушедший брат так и не появился, но зато вскоре начались нападения на монахов нашей обители, когда они по одному или двое- трое отлучались по разным богоугодным делам. Нападавший был верзилой весьма крепкого телословжения, и братьям не удавалось противостоять ему. Более того, не удавалось даже установить личность этого злодея, так как он всегда носил маску.
- А что же делал этот злодей? - спросил де Перастини.
- Он сшибал монаха на землю ударом кулака, заходил сзади, закидывал рясу вверх, а потом вытворял что-то странное, что-то противоестественное, от чего у нашей братьи подолгу были боли в нижней части туловища. И что хуже того, этот негодяй обирал монахов, отнимая все деньги, что у них были после сбора подаяния и прочих богоугодных промыслов вроде продажи индульгенций. Это-то в особенности раздражало нашу братью. 'Ну, трахает,- говорили они,так хоть бы деньги за это не брал! Тоже мне, жиголо нашелся!'
- Сшибить монаха ударом кулака да еще и деньги за это брать - просто мерзость! - возмутился и де Перастини. - Ай-ай...
- Конечно же, мерзость, сыне,- согласился аббат. - И ко всем бедам, нашей обители ниоткуда не поступало никакой помощи, так что этот бесчинный разбой продолжался. И тогда наш святой игумен отец Жан вознес Богу пламенную молитву вместе со всей братией, включая послушников вроде меня. И Бог, по неизреченной милости своей снизойдя к святости нашего настоятеля отца Жана, не оставил без покровительства его малое стадо: у всех монахов в одночасье на яйцах появились когти.
- А, вон оно как было! И что же потом?
- Потом злодей в маске попытался напасть на самого отца Жана, когда тот совершал некую поездку. И когда негодяй зашел сзади, могучие когти нашего игумна в кровь разодрали нечестивцу всю мошонку вместе с его орудием нападения. После этого налеты на монахов совершенно прекратились.
- А что же брат Николай? Он так и не обьявился? - полюбопытствовал итальянец.
- Отчего же, напротив, вскорости прошел слух, что брат Николай вернулся в тот монастырь, откуда бежал, и стал там казночеем. Говорят, его поставили на эту должность потому, что он сдал в этот монастырь большой вклад.
- Откуда же он взял деньги?
Аббат Крюшон сделал неопределенный жест.
- Кто знает? Вероятно, Господь послал их ему в награду за покаяние*.
_____ * неточность в рассказе аббата: как это следует из нескольких монастырских хроник, брат Николай, действительно, сперва вернулся в ту обитель, куда был выслан отцом Жаном. Но вскоре он снова бежал вместе со всей казной. После этого грешник сколотил так называемую 'банду исцарапанных' и принялся грабить уже всех подряд, не обходя, разумеется, продавцов индульгенций и монахов. Правда, теперь уже на монахов не нападали сзади, но, как ни странно, монахи опять были недовольны. 'Раньше деньги отбирал, зато трахал, а сейчас что!' - жаловались они. Вообще - логику клириков, как и женщин, решительно невозможно понять. Что и говорить 'верю, ибо абсурдно'. (прим. ред.)
- Ах, аббат, это поистине необыкновенная история! - выразил свое восхищение де Перастини. - Но вы так-таки все равно замечательный человек. Подумать только - яички с коготками!
- Не у меня одного,- скромно напомнил аббат.
- Все равно, все равно! А можно посмотреть, как вы втягиваете и выпускаете ваши коготки?
- Нет, нельзя,- отклонил аббат. - Идите-как спать, чадо, уже поздно.
И аббат поднялся к себе в комнату и крепко запер дверь и окно.
Несколько дней после этого де Перастини не докучал аббату мольбами об исповеди. Похоже было, что итальянец за что-то дуется. Даже император заметил это охлаждение и поинтересовался у аббата:
- А что это наш Педерастини какой-то скучный? Он случайно не обиделся, что вы изложили нам феерическую историю трагических бесчинств Гарибальди?
- О, что вы, ваше величество,- успокоил аббат. - Наш де Перастини сам ненавидит этого свеклоборца*. Нет, просто мой друг никак не хочет растаться со своим гегельянством, а я его к этому мягко понуждаю. Ведь это учение серьезно грешит перед первоапостольской католической правой верой.
____ * история про свеклоборчество Гарибальди Ли Фанем не приводится. Прочитайте сами в учебнике истории, а если ее нету, то впишите.
- А разве де Перастини заделался гегельянцем? - удивился император. Отчего бы это?
- Ну, как же, ваше величество, разве вы не заметили? - вон у него какая повязка на глазу,- объяснил аббат Крюшон. - Все гегельянцы носят такие и нипочем не снимают. Впрочем,- поправился аббат,- за исключением адмирала Нельсона - он был не гегельянец, но орнитолог.**
____ ** на первый взгляд, эти утверждения про гегельянцев и Нельсона выглядят фантазией аббата. Но не торопись, читатель, читай дальше - а если невтерпеж, то смотри сразу 'Фридрих и Гегель' и 'Орнитолог Нельсон' - там-то все обосновывается с железной логикой - неопровержимо, как теорема Ферма.
При словах про орнитологию Нельсона лорд Тапкин скорчил гримасу недоумения, но тут же склонил лицо над тарелкой с остатками пудинга - после епитимьи аббата на ростбиф и прочее скоромное единственным пищевым утешением британца оставалось только это кушанье. Впрочем, английского посла согревала надежда на благополучное разрешение задуманной им операции, а попросту говоря, интриги, в которую они с Пфлюгеном сумели вовлечь уже и де Перастини. Правда, они не раскрывали перед ним истинной подоплеки дела, а использовали его в темную: ветреный Гринблат-Шуберт пичкал доверчивого итальянца хитроумной дезинформацией.
По этой-то причине в один прекрасный день итальянский друг аббата Крюшона прибежал как настеганый в дом к аббату и взволнованно сообщил:
- Дорогой аббат! Отче! Я только что выведал ужасные известия - против вас составился заговор. Это
