Дом, казалось, сделался совсем плоским. Он напоминал уже даже не фотографию, а скорее чей-то незаконченный рисунок, лишь угольный набросок дома на мглистой бумаге.
– Что бы ни случилось, – сказала Коралайн коту. – Спасибо тебе за крысу. Кажется, я уже почти выиграла, правда ведь? Так что можешь отправляться себе в туман – или куда ты там уходишь – и, ну... надеюсь, встретимся дома. Если она отпустит меня домой.
Но шерсть у кота встала дыбом, а хвост распушился, как ершик трубочиста.
– В чем дело? – спросила его Коралайн.
– Они исчезли! – ужаснулся кот. – Их больше нет – дорог, ведущих сюда и отсюда! Они просто- напросто стали плоскими.
– А это плохо?
Кот опустил хвост, в ярости дергая им из стороны в сторону, и издал низкий ворчащий горловой звук. Затем пошел по кругу, пока совсем не отвернулся от Коралайн, и начал шаг за шагом осторожно пятиться, пока не уткнулся ей в ногу. Коралайн нагнулась и погладила его, почувствовав, как сильно бьется кошачье сердце. Кот дрожал, как сухой лист на ветру.
– Все с тобой будет в порядке, – попыталась утешить Коралайн. – Все будет хорошо! Я отнесу тебя домой.
Кот не ответил.
– Ну же, кот! – позвала она, шагнув к ступеням. Но кот остался где стоял; он казался очень несчастным и – странная вещь – как будто даже уменьшился.
– Если она одна может выпустить нас отсюда, – сказала Коралайн, – значит, именно к ней мы и пойдем. – Она вернулась к коту, подняла его одной рукой, устроив его передние лапы у себя на плече. Кот был тяжел, но вовсе не настолько, чтоб его нельзя было носить. Он лизнул ей ладошку, откуда сочилась кровь.
Коралайн медленно, не пропуская ступенек, поднялась по лестнице, направляясь уже в свою квартиру. Она думала о стеклянных шариках, постукивающих в кармане, о своем камне с дыркой, о жмущемся к ней коте.
И вот, дойдя до двери, словно нацарапанной неумелым малышом, Коралайн толкнула ее, почти уверенная, что сейчас ее рука разорвет бумагу рисунка, а за ним окажется необозримая темная пустота, усеянная звездами. Но дверь открылась, и Коралайн вошла.
Оказавшись внутри своей квартиры, или скорее, чужой ей квартиры, Коралайн с облегчением обнаружила, что все здесь осталось прежним, в отличие от остальной части дома, который, похоже, полностью превратился в плоский рисунок. У вещей здесь была глубина и тени; и в тенях Коралайн кое-кто поджидал.
– Значит, вернулась, – произнесла ненастоящая мама голосом далеким от радостного. – И принесла с собой домашнего вредителя.
– Нет, – возразила Коралайн. – Я принесла друга. – И почувствовала, как кот напрягся в ее руках, словно собираясь убежать. Коралайн захотелось утешительно стиснуть его, как любимого плюшевого мишку, но она знала, что коты ненавидят, когда их тискают, и подозревала, что напуганному коту ничего не стоит начать кусаться и царапаться по малейшему поводу – даже если этот кот на вашей стороне.
– Ты же знаешь, что я тебя люблю, – сказала бесцветным голосом другая мать.
– Очень уж странно ты свою любовь проявляешь, – ответила Коралайн, пересекла прихожую и твердыми шагами направилась в гостиную, делая вид, что ее совершенно не волнует буравящий спину взгляд пустых черных глаз другой матери.
Строгая бабушкина мебель осталась на месте, как и натюрморт со странными фруктами (хотя, теперь фрукты на картине были съедены, и в вазе остался лишь темнеющий яблочный огрызок, несколько сливовых и персиковых косточек, да голая ветка, которая была когда-то виноградной гроздью). Столик с ножками в виде львиных лап, словно чем-то разозленный, смял когтями ковер. В дальнем углу была деревянная дверь, которая в другом месте и в другое время открывалась в сплошную кирпичную стену. Коралайн попыталась не пялиться на дверь слишком откровенно. А за окном не было ничего, кроме тумана.
Вот оно, поняла Коралайн. Время раскрыть карты. Момент истины.
Ненастоящая мама вошла следом, остановилась посреди комнаты, между ней и каминной полкой, и сверху вниз посмотрела на Коралайн своими пуговичными глазами. Странно, подумалось Коралайн. Ведь ее настоящая мама ничуть не была похожа на эту. Она поразилась, почему же раньше ничего не заметила. Другая мать была огромной – едва не задевала головой потолок – и бледной-бледной, словно брюшко паука. Волосы у нее свивались и оборачивались вокруг головы, а зубы были острые, как ножи.
– Ну? – резко сказала другая мать. – Так где же они?
Коралайн оперлась о кресло, пристраивая поудобнее кота левой рукой, а правой – достала из кармана три матово-серых стеклянных шарика, слегка позвякивающих в ладони. Другая мама протянула руку, чтобы их забрать, но Коралайн вернула шарики в карман. Она понимала, что оказалась права: ненастоящая мама не собиралась ни сдержать свою клятву, ни отпустить ее домой. Для нее это было не более, чем развлечение.
– Постой! – сказала Коралайн. – Это ведь еще не конец игры, верно?
Меча глазами молнии, другая мама, тем не менее, мило улыбнулась и согласилась:
– Да, полагаю, не конец. Ты ведь еще не нашла своих родителей, а?
– Не нашла, – ответила Коралайн, приговаривая про себя: «Только не смотреть на каминную полку! Даже не думать об этом!»
– Ну? – спросила другая мать. – Так принеси их мне. Может, хочешь еще раз заглянуть в подвал? У меня там припрятаны для тебя еще кое-какие сюрпризы.
– Нет, – отрезала Коралайн. – Я знаю, где мои родители. – Кот своей тяжестью оттягивал ей руки. Она отцепила его когти от одежды на плече и переместила кота вперед.
– И где же?
– Это зависит от обстоятельств, – ответила Коралайн. – Я искала всюду, где ты могла бы их спрятать. В доме их нет.
Ненастоящая мама даже не шевельнулась, плотно сжимая губы и ничем не выдавая своих чувств. Она успешно могла бы изображать восковую статую. Даже волосы у нее прекратили ерзать.
– И тогда, – закончила Коралайн, крепко обхватывая черного кота обеими ладонями, – я поняла, где они находятся. Ты спрятала их в проходе между двумя домами, разве нет? Они за этой дверью. – Она кивком указала в угол.
Другая мама осталась неподвижной, как статуя, но на губах у нее снова появился намек на улыбку.
– О, так ты думаешь, что они там?
– Почему бы тебе просто не открыть дверь? – спросила Коралайн. – Они точно окажутся там.
Она понимала, что это ее единственный шанс попасть домой. Но все зависело от желания ненастоящей матери одержать верх, ее потребности не просто выиграть, но еще и позлорадствовать над побежденным.
Очень медленно другая мама сунула руку в карман фартука и достала черный железный ключ. Кот неловко пошевелился в руках Коралайн, словно собирался вырваться. «Подожди всего несколько секунд! – мысленно попросила его Коралайн, задавшись вопросом, может ли он ее услышать. – И мы оба попадем домой, как я и говорила! Обещаю!» – И почувствовала, как кот немного расслабился.
Другая мама подошла к двери и вставила ключ в скважину.
Ключ повернулся.
Коралайн услышала, как щелкнул неподатливый замок. Шаг за шагом, как можно тише, она начала пятиться к камину.
Другая мать повернула дверную ручку и распахнула дверь, за которой был темный пустой коридор.
– Видишь? – она указала на коридор обеими руками. Выражение триумфа на ее лице было не самым привлекательным зрелищем. – Ты ошиблась! Выходит, ты не знаешь, где твои родители? Здесь их нет! – Она обернулась, вперила в Коралайн взгляд и сказала: – И теперь ты навеки останешься здесь.
– Ну нет! – сказала Коралайн. – И не собираюсь! – И изо всех сил швырнула в ненастоящую мать
