познакомился с Олей.
- Часто они встречались?
- В общем, да.
- Вы знали, что она беременна?
- Беременна?! О, Боже! Нет, она мне ничего не говорила.
- А что-нибудь Оля говорила вам о нем, как-нибудь характеризовала?
- Говорила, что внимательный, что хотела бы выйти за него. Я ей только сказала: 'Не спеши, приглядись'. Как говорится, 'и гусь вкусный линяет'.
- Что ж, спасибо вам, Аня, - поднялся Скорик. Пригнувшись, отодвинув низкую яблоневую ветку, пошел к калитке. Она провожала его. У калитки спросила:
- Что дальше будет?
- Поживем - увидим... Как мне лучше добраться до райцентра?
- От церкви автобус ходит, - она вышла с ним за калитку и показала, как пройти к церкви...
Автобуса он ждал долго. В райцентр Рубежное приехал в начале двенадцатого, узнал, где сельпо и головной магазин.
Завсельпо, молодой пышноволосый парень, растерянно посмотрел на Скорика, когда тот представился.
- У меня к вам несколько вопросов, - сказал Скорик. - Четвертого мая из Борщово к вам приезжала Оля Земская сдавать выручку?
Подумав, парень ответил:
- Четвертого мая мы не работали, взяли отгул за второе.
Она регулярно сдавала выручку?
- Чего ее сдавать, ездить? Ольга по почте переводом отсылала.
- Это точно, что вы четвертого не работали?
- Абсолютно. Четвертого я уезжал даже на крестины в Вишняковку, это тридцать километров отсюда.
- Понятно. Спасибо. До свидания...
Из сельпо Скорик пошел в головной магазин. Заведующей не было. Старший продавец, немолодая степенная женщина протирала витрину, окуная губку в ведро с водой. Выслушав Скорика, она бросила губку, вытерла руки.
- Четвертого мая Ольга Земская должна была получать у вас товар. Она была одна или заходила с кем- нибудь?
- Четвертого она ничего не могла получить, после праздников, третьего, мы закрылись на ревизию.
- Она знала, что вы должны закрыться?
- Конечно. Перед праздниками она звонила, разговаривала с завмагом, я присутствовала при этом, и завмаг сказала, чтоб до шестого она не приезжала... Жалко девку, красивая, серьезная... Господи, что делается!..
Скорик ничего не ответил.
- Вы-то хоть разберитесь, чтоб ему, паразиту, на всю катушку, добавила она.
- Спасибо вам, вы мне очень помогли, - попрощавшись, он вышел и направился к автобусной остановке...
Частный парфюмерный магазин Александра Витальевича Андрусова назывался 'Нега'. Джума стоял перед входом, разглядывая витрину, где красиво были разложены коробки с духами, туалетной водой, лосьоны, губная помада, банки с кремами, дезодоранты в разноцветных емкостях. Он вошел внутрь. Мягкий свет ламп, упрятанных дизайнерами, освещал стойки-витрины со множеством коробок, коробочек, флаконов. Две красивые девушки за прилавком вежливо отвечали на вопросы покупателей; был здесь и праздный народ, просто любопытствующий, наверное, с завистью думавший о тех, что имел возможность выложить немалые деньги за крохотный флакончик французских духов или набор шампуней. Джума прошел в подсобку. Высокий грузный лысеющий мужчина лет сорока, стоявший у открытого сейфа, обернулся на звук шагов Джумы. Взгляд его серых навыкате глаз сразу стал презрительным, едва он оглядел с головы до ног Джуму.
'С ним придется покруче', - тут же подумал Джума и спросил:
- Андрусов Александр Витальевич?
- Да, я.
- Моя фамилия Агрба. Майор Агрба из угрозыска, - Джума достал удостоверение.
Андрусов долго разглядывал, как бы сличал майора на фотографии с этим, одетым, как замухрышка, мужиком. Возвратив удостоверение, сказал:
- Налоговая инспекция - понятно. Но угрозыск - это к чему бы?
- В связи с убийством и ограблением в музее, хочу задать парочку вопросов.
- Поня-я-тно, - усмехнулся Андрусов. - 'Где вы были, что вы делали, нет ли связей со старыми знакомыми? Так, что ли?'
- Почти так. Раз уж вам хочется в таком порядке, давайте в таком: где вы были двадцать первого сего месяца, скажем, между семнадцатью и двадцатью одним часом?
- До восьми тридцати здесь, в магазине. В полседьмого приезжал инкассатор забрать выручку. Вот я ее и считал. Помогали мне продавщицы. Ушли мы все вместе, - понимаете, _в_м_е_с_т_е_, в восемь тридцать, потому что готовили витрину, обновляли... С этим вопросом все ясно? - с издевкой спросил Андрусов. - Может позвать девочек моих, чтоб подтвердили?
- Пока не надо. Когда потребуется, с этим я управлюсь сам... Второй вопрос вы уже сами сформулировали: из старых знакомых никто не объявлялся до двадцать первого или после с каким-нибудь предложением?
- Отвечаю. Я только влип по-дурости. Что-то закружило голову - полез. Дали срок, отсидел исправно, сказал себе: 'Синяк этот останется на всю жизнь. Не набей себе, дурак, еще один'. Понятно говорю?
- Вполне.
- Значит, старых друзей побоку. Нужно заняться серьезным делом, сегодня самое время. Можно зарабатывать десятки миллионов без хлопот с уголовкой. Резонная мысль?
- Вполне.
- Теперь ответьте мне: красивый магазин?
- Очень.
- Знаете, какой у меня оборот?
- Не знаю, - сказал Джума, - наверное большой, но это, видимо, коммерческая тайна.
- Если вы очень хотите, могу назвать.
- Не стоит, - ответил Джума.
- Итак, я легально процветаю. Видели, сколько покупателей? Так на кой черт мне при таком деле лезть в какой-то пыльный музей, кого-то грабить, а потом дышать парашей и кормить вшей на нарах или, чего доброго, пойти по 'расстрельной'? Есть смысл?
- Никакого, - согласился Джума.
- Коньяку хотите? - по-барски предложил Андрусов.
- Нет, я бесплатно не пью, а у вас, как понимаю, на разлив коньяк не продается. Будьте здоровы, - круто повернувшись, Джума вышел. 'Алиби твое я, конечно, проверю, - подумал Джума. - Ты, конечно, подонок по сути своей, по рассудил правильно: лучше нюхать запахи в этом магазине, нежели в лагерном бараке...'
До оговоренной встречи с Паскаловой у дома, где жил Гилевский, оставалось много времени, и Джума отправился по намеченному на сегодня маршруту...
Рядом с антикварным магазином находился пункт скупки драгоценных металлов на лом. Тут всегда вертелся разный люд, пытавшийся заработать: перехватывали шедших в скупку, предлагали цену за грамм, скажем, серебра или золота, повыше, нежели в скупке, делали таким образом бизнес. Милиция махнула на них рукой: сейчас разгонишь, а через час они снова тут, как мухи на мед. Дельцы посолидней кучковались у антикварного. Среди них топтался и крепкий мужичок в желтой сорочке с распахнутым воротом, в растоптанных широкой ступней видавших виды туфлях и в давно неглаженных брюках, которые он то и дело подтягивал, пытаясь натянуть на живот. Это был
