Голдсборо Роберт
Пропавшая глава
Роберт Голдсборо
ПРОПАВШАЯ ГЛАВА
роман
Посвящается Мэри Мак-Лафлин и Фиоре Скаффи
- Он там, сержант. - Могоувен провел Орвилла Барнстейбла через луг по высокой, до колена, траве к лощине, расположенной в двухстах ярдах к северу от конюшни. Труп был облачен в джинсовый комбинезон и красную клетчатую рубашку. Лежал он ничком, наполовину погруженный в мелкую воду, скопившуюся на дне лощины.
- Да, здорово ему досталось, - покачал головой патрульный, когда Барнстейбл присел на корточки возле бездыханного тела. - Нож по самую рукоятку всадили.
- Это старина 'Молния' Гривс, - возвестил Барнстейбл. - Хотя последние лет сорок пять он свою кличку уже не оправдывал. На самом же деле его зовут Эдгар. А прозвище свое он заполучил ещё в колледже. Здорово в баскетбол играл - дважды чемпионом становился и вообще блистал в команде. Я, сынок, тоже в этой команде был, хотя больше скамью штанами протирал, чем играл. Медлительным я был, поэтому Гривс меня даже 'Тюфяком' окрестил. Ну да я не обижался: мои чемпионские медали сверкали не меньше, чем его.
Сержант сдернул с головы потрепанную фетровую шляпу и встал.
- Бедолага. После колледжа он вел такую бурную жизнь, что всем чертям тошно было. Сперва банк его денежки прикарманил, а потом и Арла его бросила. Говорят, все мы в руках Господних, но будь я проклят, если понимаю, на кой черт Богу сдалось так с ним покончить.'
Из 'Смерти на пойменном лугу'
Чарльза Чайлдресса
Глава 1
- Вы пришли почти на четверть часа раньше, - сказал я элегантному посетителю с горделивой осанкой, стоявшему на нашем крыльце. - Хотя не в наших правилах отказывать в приеме из-за таких формальностей. Не говоря уж о том, что я не раз видел ваши фотографии в газетах. Входите.
- Спасибо, - улыбнулся Хорэс Винсон, проводя ладонью по ухоженным седым волосам, немного взъерошившимся под неласковым апрельским ветром. - Я не ожидал, что поездка на такси займет так мало времени. А вы, конечно, Аочи Гудвин. Я тоже видел ваши снимки в газетах. И голос узнал - из вчерашнего разговора.
Я улыбнулся в ответ и протянул ему руку.
- Все точно - признаюсь, это я. Вулф спустился только в одиннадцать, но вы можете пока расположиться в его кабинете. Готов даже составить вам компанию, причем абсолютно бесплатно, - добавил я, вешая его дорогое пальто на крючок и жестом указывая дорогу.
В дверях кабинета - самой просторной комнаты в нашем доме - Винсон остановился, прищурил свои васильковые глаза, осмотрелся и одобрительно кивнул.
- Все здесь именно так, как я себе и представлял. Вполне возможно, что это самый знаменитый кабинет во всем Манхэттене. И, на первый взгляд, самый уютный.
- Если только вы не убийца, которого Ниро Вулф собирается вывести на чистую воду, - ухмыльнулся я. - Присаживайтесь. Кофе?
Винсон, уже разметившийся в краснокожем кресле, с готовностью согласился, попросив побольше сливок. Я отправился на кухню, где Фриц Бреннер, наш непревзойденный шеф-повар, все утро держит горячий кофейник, не позволяя ему остыть. Фриц внимательно наблюдал, как я наливаю в чашку яванский кофе и добавляю свежие сливки.
- Пока трудно сказать, - ответил я на его невысказанный вопрос. Мистер Вулф ещё его не видел и тем более - не выслушал. Если что выгорит, ты узнаешь об этом четвертым по счету.
Фриц со вздохом вернулся к рагу по-кастильски, которое нам с Вулфом предстояло пару часов спустя поглотить в столовой. Фриц всегда тревожится, когда Вулф не работает, а это означает, что тревожится он почти постоянно. По мнению Фрица, мы вечно балансируем на краю финансовой пропасти, и никакие мои заверения в обратном на него не действуют.
Откровенно говоря, на сей раз тревожные мыслишки закрались и в мою голову. Вот уже несколько месяцев, как мы сидели без дела, если не считать делом пустяковую операцию, - которую, кстати, провернул я, - по изобличению одного ловкого продавца из ювелирного магазинчика на Пятой авеню; этот проходимец ухитрился умыкнуть у своего хозяина выставленные в витрине бриллианты, подменив их на довольно приличные копии. Мне понадобилось три дня, чтобы определить, у кого из восьми сотрудников ювелира рыльце в пушку, и взять его тепленьким. Полученного гонорара хватило на то, чтобы обеспечить Вулфа, пивом, книгами и рыбой в белом вине на целых два месяца.
Не скажу, чтобы у нас не было выгодных предложений, нет пару раз к нас заявлялись желающие влить в банковский счет щедрую порцию зеленой крови, но оба раза Вулф изыскивал предлог для отказа. На самом же деле причина отказа заключалась исключительно в его чудовищной лени и праздности, помноженных на столь же чудовищное упрямство.
Впрочем, должен поправиться. Слово 'праздность' не вполне подходит Ниро Вулфу. Да, он упрям, как стадо диких ослов, но праздным в полном смысле слова я бы его не назвал. Ежедневно он аж целых четыре часа - с девяти до одиннадцати утра и с четырех до шести вечера - лелеет и холит десять тысяч орхидей в оранжерее под крышей нашего особняка. Остальные часы бодрствования Вулф проводит либо в столовой, поглощая изумительные обеды и ужины, приготовленные Фрицем, либо в кабинете, где проглатывает от пяти до десяти книг в неделю, порой читая одновременно целых три штуки. Пусть он и не размахивает кайлом на руднике, но мозги свои упражняет постоянно, так что обвинение в праздности снимается.
А вот мои функции весьма многогранны. Я отвечаю за всю корреспонденцию Вулфа, веду счета и гроссбухи, тружусь бок о бок с живущим у нас садовником Теодором Хорстманом, постоянно обновляя картотеку цветения и скрещивания орхидей, и наконец представляю глаза, уши и конечности Ниро Вулфа во всех случаях, когда нам выпадает счастье выступить в роли частных сыщиков - с законной лицензией, выданной властями штата Нью-Йорк. Кроме того я успешно заменяю колючку под седалищем Ниро Вулфа, когда его лень окончательно берет верх над разумом. Очевидно, в последнее время с ролью колючки и кусаки-овода я справлялся прескверно. Этим грустным размышлениям я и предавался во вторник апрельским утром, когда зазвонил телефон.
- Контора Ниро Вулфа, говорит Арчи Гудвин.
- Здравствуйте, мистер Гудвин, меня зовут Хорэс Винсон. Я занимаюсь издательским делом и хотел бы, чтобы Ниро Вулф взялся за расследование одного убийства.
Что называется - не в бровь, а в глаз; гарантированный способ завладеть моим вниманием. Второй способ заключается в том, чтобы носить известную мне фамилию - я ведь сходу сообразил, кто такой Винсон.
- Кого убили? - поинтересовался я, занося карандаш над чистым листком блокнота.
- Чарльза Чайлдресса. Его застрелили неделю назад.
- А, писатель, - произнес я. - Найден в своей Гринвидж-Виллиджской квартире в прошлый вторник. Самоубийство. На следующий день 'Газетт' посвятила ему три столбца где-то в районе тринадцатой страницы.
Винсон в ответ презрительно фыркнул:
- Черта с два это самоубийство! Чарльза убили. Эти болваны в полицейских мундирах так не считают, а я вот знаю наверняка. Так вы беретесь?
Я сказал Хорэсу Винсону, что поговорю с Вулфом, и выполнил свое обещание, как только босс спустился из оранжереи. Вулф метнул на меня уничтожающий взгляд, но я его ожидал, поэтому встал, преодолел три ярда до стола Вулфа и сунул ему под нос компьютерную распечатку нашего банковского баланса.
- Вот, - укоризненно сказал я, - результат ваших упорных отказов заняться делом. Обратите внимание, что девять последних банковских операций - расходы. Замечу также, что, продолжая в том же духе, мы с вами, всего четырнадцать подобных операций спустя будем вынуждены признать свое банкротство.
- Ты, как всегда, напутал в расчетах, - безмятежно отмахнулся Вулф.
- Что ж, я охотно допускаю, что под кроватью у вас зарыта кубышка с дублонами, или вы получили наследство, о котором мне ничего не сказали. Но даже тогда, учитывая ваши ежемесячные траты, вам потребуется по меньшей мере...
- Арчи, замолчи!
- Да, сэр.
