строевиков.
На пятом этаже предупредительный охранник проводил Ан-Мари до специального отсека и оставил в светлой просторной приемной.
— С началом, коллега Розенфельд! — в комнату вошел Бошан в безукоризненно белом халате. — Небольшая формальность: вашу ладонь!
Ан-Мари опустила пальцы на желтоватую пластинку, и та, быстро впитав главные структурные линии ее руки, выдала четкий снимок.
— Теперь вы сможете заходить в аналоцентр самостоятельно, — заметил Бошан, надавливая на выглядывающий из стены синий рычаг. Передняя панель, заставленная книжными полками и компактными сейфами, плавно отошла в сторону, открывая проход в узкое полутемное помещение.
— Наша обитель! — Бошан пропустил Ан-Мари вперед и с другой стороны закрыл закамуфлированный вход. — Мозг и сердце аналоцентра — блок операций.
В комнатенке с низким потолком засветилась гирлянда голубоватых отсветов, и Ан-Мари увидела встроенный в стену широкий пупырчатый экран красного цвета. Экран был закрыт толстым слоем гибкого ажурного стекла.
— Неужели это и есть пульт контакта? — спросила она.
— Он самый, — довольный произведенным эффектом, улыбнулся Бошан. — Тайна тайн. Величайшее достижение разумной мысли. Связь через эквивалентное прикосновение. Телепатия электроники. Вы об этом, конечно, слышали?
— И вы приводите эту машину в действие? — восхитилась Ан-Мари.
— Случается, — усмехнулся Бошан. — Но это прерогатива Апостолов. Кстати, в первое время вам будет запрещено работать на пульте. Сначала необходимо выдержать срок доверия.
Ан-Мари понимающе кивнула.
— А в остальном — ничего сложного, — заметил Бошан. — С системой регуляции справится и младший техник.
Он взглянул на циферблат часового режима и явно заторопился.
— Инструктивный материал и рекомендации! — на столике перед Ан-Мари мгновенно выросла целая горка красно-белых брошюр. — Ознакомьтесь и примите к сведению. А мне надо быть в другом месте. Встретимся завтра!
Бошан снял халат, повесил его на крючок передвижной вешалки и чуть ли не бегом выскочил из помещения. Ан-Мари осталась одна. Она торопливо перелистала несколько брошюр и аккуратно отложила стопку в сторону — содержимое рекомендаций было хорошо знакомо младшему статистику.
Система внешней защиты оказалась несколько примитивнее, чем она ожидала. Ан-Мари автоматически заклинила вход в помещение и осторожно подошла к пульту. Только он мог дать ответ на любой, самый трудный и запутанный вопрос.
Ан-Мари отключила сигнализацию и подняла предохранительный лист стекла. Бошан был прав — с такой техникой справился бы любой начинающий работник. Оставалось немного: перевести рукоятку на выключателе и вступить в контакт с аналоцентром. Ан-Мари не смогла устоять перед соблазном.
Щелчок тумблера, и экран засветился яркими волнистыми полосами. Его красная твердь тревожно зашевелилась, словно переползая от одной стороны рамки к другой и приподнимаясь агрессивными клокочущими бугорками.
Ан-Мари решительно напрягла пальцы и вонзила их в переливающуюся плоскость экрана.
Экран, словно домашнее животное, повеял на ее руку теплом и плавными, непонятными импульсами.
«Реальность теории цветовой структуры, реальность теории цветовой структуры», — упрямо выводил слова ее мозг. Но красная, масса экрана, будто вязкая обволакивающая глина, начала засасывать пальцы Ан-Мари. Девушка попыталась вырвать руки, но красный экран все больше и больше притягивал ее к себе. Она продолжала упрямо повторять, все ту же фразу, но аналоцентр не отзывался на ее вопрос. Экран всосал руки Ан-Мари по запястья и застыл плотной твердой коркой. И тут же, откуда-то сбоку, в помещение быстро вошел Бошан.
— Я полагал, что вы продержитесь несколько дольше, — с разочарованием констатировал он. — Ох уж это женское любопытство!
Он подошел к пульту и, выдвинув кассету, просмотрел кривой ряд цифровых знаков.
— Разумеется, традиционный вопрос. Вы не оригинальны, малютка.
Бошан покопался сзади аппарата, отключил пульт, и Ан-Мари отдернула закоченевшие, вымазанные в грязном растворе ладони.
— Смойте, — Бошан нажал на кнопку, и из стены выдвинулась раковина. — Кажется, я обещал рассказать вам, как охотятся на пятнистых лемуров? Слушайте. Пятнистые лемуры очень своеобразные и необычные животные, с тонкой импульсивной системой и прекрасной защитной окраской. Одним словом, поймать его в лесу практически невозможно. Но есть отличный способ: шараневая мазь, одуряюще действующая на пятнистых лемуров. Они физически не выносят близости этой мази — скорей всего какое-то наркотическое воздействие. Так вот, хороший охотник облачается в комбинезон, натирается с головы до ног шараневой мазью и приходит в лес. Все равно где находиться: в зарослях или на открытом месте, в глубине либо на опушке. Рано или поздно привлеченный чудесным запахом лемур подползет к вам и начнет тереться о спину, лезть на колени, заглядывать в лицо, умиляясь такому огромному количеству любимого снадобья. Взять его не представляет особой сложности. Считайте, малютка, что все это, — он обвел рукой помещение, экран и свою сияющую физиономию, — и есть шараневая мазь, на которую попадаются глупые пятнистые лемуры.
В соседней комнате Ан-Мари ждали два строевика.
— Вас проводят к Апостолу, — объявил Бошан. — Я бы хотел сократить процедуру, но Апостолы любят традиции.
Длинный извилистый коридор вел вниз. Строевики то и дело ускоряли движение жесткими тычками в спину.
— Кто сегодня из Апостолов? — спросил один у другого.
— Проницательный. Он всегда оказывается здесь, когда их отлавливают. Что это: божий дар или дьявольская интуиция?
— Тс-с-с! — зашептал спрашивающий. — Подходим…
В конце коридора пол, стены и потолок были окрашены в черный цвет. Перед выпуклой квадратной дверью конвоиры остановились.
— Апостол, — негромко произнес первый. — Мы привели….
— Впустите, — раздался тихий голос, и дверь слегка приоткрылась. Строевики протолкнули Ан-Мари в образовавшуюся щель, и плотная твердь неизвестного металла снова закрылась за ее спиной.
Пристанище Апостола напоминало скорее келью отшельника или кабинет рассеянного ученого. По углам лежали связанные бечевкой книги и трактаты, на полках виднелись очертания колб и сосудов, над столом, заваленным рукописями и пергаментами, тускло горела свеча. Апостол, низкорослый старец с широким скуластым лицом, был одет в свободный белый хитон. Огромная лысина на его голове наползала на левое ухо.
Он, прищурившись, посмотрел на свою гостью и кивнул на тонкий плетеный стул за другим концом стола.
Ан-Мари села, с удивлением разглядывая невзрачную обстановку комнаты и самого хозяина. Мало кому из смертных доводилось видеть живого Апостола.
— Надо пребывать в скромности, — сказал Апостол, уловив ее взгляд. — Обогащение портит суть человеческую…
Он на мгновение задумался и ласково улыбнулся Ан-Мари.
— Человек тянется к знаниям, они обогащают его внутренний мир. Ты стремилась к обогащению, дитя?
— Я хотела узнать истину, — ответила Ан-Мари.
— Истину… А разве может быть одна или несколько истин? Окружающее состоит из тысячи истин. И
