появляется в последних записях.
— В каком контексте?
— Непонятно. До конца не ясно. Нужна доскональная расшифровка. Но каким-то боком это имеет отношение к вакцинации, к общему медицинскому обследованию. Не знаю…
— А я знаю?
— Узнай. Я хочу, чтобы ты это выяснил, Молдер. Мне это нужно.
— Узнаю. Надеюсь, уже завтра. Завтра, завтра — не сегодня. Так говорят не всегда только лентяи, но и деятельные люди, которые просто планируют день заранее, с вечера.
…Наступит вечер, пройдет вечер — будет ночь, ночь пройдет — наступит утро, пройдет утро — будет день…
То ли Алберт Хостин и впрямь помолился за человека Молдера, но тот проснулся деятельным и дееспособным. Одним словом, в состоянии. Вполне в состоянии. Рука на перевязи, но уже не сильно беспокоит. Болит, но не зверски. Побаливает.
Двинулись, Алберт?
Двинулись.
— Садись в машину, человек. Я поведу.
— Ты умеешь водить машину, Алберт?
— О, человек! У меня еще масса скрытых достоинств. Моя умеет управляться с вилкой и ложкой. Моя знает, что такое пипифакс и как им пользоваться. Еще моя знаком с кодом навахо…
— Извини, Алберт. Нет, правда, извини. Я… был не прав.
— Первый раз слышу от бледнолицего, что он не прав. Но если желаешь, человек, можешь сам сесть за руль.
— У меня же… рука…
— Значит, все-таки я поведу. Как думаешь, человек, умею я водить машину?
— Я же извинился, Алберт.
— Тогда поехали.
— Поехали!
Он, Молдер, сказал «Поехали!» и махнул рукой. Между прочим, от избытка энтузиазма — раненой рукой. Ой, 6-6… больно!
— А куда мы едем, Алберт?
— Домой.
— Домой?
— В мой дом. Там — мой внук. У него мотоцикл. Туда, куда тебе надо, человек, на машине не проехать. Слишком крутой подъем, слишком узкая тропа. Можно пешком, но идти два дня. Пустыня не пропустит. Силы кончатся через сутки. Только на мотоцикле. Ты умеешь управлять мотоциклом? Или доверишься моему внуку? Он умеет управлять мотоциклом.
— А-алберт… — и это уже не укоризна, это нижайшая просьба.
— А что я сказал, человек?!
— Нет, ничего-ничего… А скажи, Алберт, ты в самом деле ждал меня? Ты в самом деле знал, что здесь появлюсь именно я?
— Понимаешь, человек… Все сущее в пустыне может храниться веками, сокрытое от глаз и умов. Но, когда наступает час истины, сокрытое прокапывается сквозь пески обмана и являет миру свое сущее. Чтобы люди узнали. Даже если ради этого содрогнется земля.
— Но почему я? Почему именно я?
— Ты готов принять истину, не так ли? Пожертвовать собой ради истины.
— Что есть истина, Алберт?
— Здесь обитало племя индейцев более шестисот лет назад. Называлось оно — анасази.
— Гм, анасази?
— Что значит — древние-чужие.
— Ты не из их ли числа?
— Нет. Они — древние. И — чужие. А я — дене.
— Разве не навахо?
— Или навахо. А племя анасази сгинуло бесследно. Просто исчезло.
— Ничто не исчезает бесследно, Алберт.
— Да, человек. Но так гласит официальная версия, так говорят историки… Потому что они не желают жертвовать собой ради истины.
— Что есть истина, Алберт?
— Ты сам сказал: ничто не исчезает бесследно. Ты сказал.
— Их… похитили?
— Да.
— Кто?
— Пришельцы?
— Ты сказал, человек.
— Зови меня — Фокс, Алберт.
— Ты сказал, Фокс.
— И они больше не возвращались?
— Древние-чужие — нет.
— А… пришельцы?
— Время от времени.
— Возвращаются?!
— Ты сказал, Фокс.
— А что там… ну там, куда мы… Что там, собственно, сокрыто?
— Сам увидишь, Фокс. Сам определишь…
— Нам еще далеко?
— Мы приехали. Вот мой дом. Я приехал… А это Эрик. Мой внук… Эрик? Ты готов?
Юнец Эрик готов. Приглашающий кивок человеку Молдеру — садись позади меня, человек, на мотоцикл.
Ну, мустанг-тарахтелка! Мы поедем, мы помчимся! С пижонским густым шлейфом пыли, на пижонской бешеной скорости! К заброшенному песчаному карьеру!
А там?
А там — за грядой. Слезай с «мустанга», человек. Далее пешком, ножками-ножками.
Крутой маршрут.
Хорошо хоть — не снизу вверх, а сверху вниз.
На самое дно. Самого глубокого ущелья…
И ничто не остановит агента Молдера, когда цель близка, когда цель все ближе и ближе. Что за цель — вопрос второй и несущественный. Цель — истина, какой бы она ни была. И ничто не остановит агента Молдера. И никто.
Ну разве что притормозит на минуточку. Мобильный телефон в нагрудном кармане заверещит. Скалли?
— Скалли?
Не Скалли. Голос мужской и смутно знакомый.
— Молдер? Трудно же до вас дозвониться.
— Смотря кому. Кто это?
— Молдер, мы встречались в штаб-квартире ФБР. Довольно часто.
— Я довольно со многими довольно часто встречался в штаб-квартире ФБР.
— Друзья и коллеги называют меня Мистер Никотин.
— А-а… Ну так мы с вами не встречались, Мистер Никотин. Мы с вами пересекались, Мистер Никотин… Или как вас называть? Я не отношу себя к числу ваших друзей и коллег.
— А я вас отношу, Молдер. К числу и коллег, и друзей.
