– А что я видела? Людей, собравшихся в лесу и говорящих о несправедливости!
– Так вы слышали, да?
– Слышала, – подтвердила Илона, – но я готова забыть об этом, если вы мне все объясните.
– Я думал, вам и так уже все ясно! Но если вы хотите погубить людей, думающих о благе Добруджи, что ж, болтайте обо всем, что видели и слышали!
Он говорил искренне и, почувствовав важность его дела, Илона сдалась.
– Ладно, – тихо произнесла она. – Даю слово, что никому ничего не скажу! – Ей показалось, что в его глазах мелькнуло облегчение. Однако, решив, что он слишком радуется победе, девушка добавила: – И тем не менее я не понимаю, почему вы здесь хозяйничаете и отсылаете меня обратно!
Мужчина впервые широко улыбнулся и стал еще более привлекательным.
– А каким вы бы хотели видеть меня? Робким и смиренным?
Он явно смеялся над ней, и глаза Илоны негодующе загорелись. Однако, прежде чем она успела догадаться о его намерениях и начала сопротивляться, он протянул руки, снял ее с седла и принялся целовать!
Илона была так потрясена, что не могла шевельнуться, когда он обнял ее и приник к ее губам.
Потом, так же внезапно, он снова посадил ее на коня, и, когда она крепко схватилась за удила, сказал:
– Такой красавице нечего интересоваться политикой! Отправляйтесь домой, прекрасная леди, и кокетничайте со своими кавалерами!
Какое-то время она молча смотрела на него, не в силах собраться с мыслями и осознать происшедшее, а он хлопнул коня по крупу, и верное животное понесло Илону к реке.
И только перебравшись через реку она осознала, что произошло. «Как он посмел? Как посмел целовать меня! Невероятно! Неслыханно! Такое оскорбление!»
Однако, подумала девушка, она даже и не пыталась сопротивляться! Можно было закричать, ударить его хлыстом или, по крайней мере, бороться изо всех сил, как подобает любой уважающей себя девушке.
Но она ничего этого не сделала, а просто позволила ему держать ее в объятиях и целовать!
Илону никогда еще не целовали. Никто даже не пытался этого делать, и она не представляла, что мужские губы могут быть такими твердыми, властными и требовательными, а поцелуи такими пленительными!
Она всегда считала, что поцелуй – это что-то мягкое и нежное, но поцелуй незнакомца вызвал в ней чувства, в которых она не могла признаться даже самой себе. Ей показалось, будто он полностью завладел ею, а она поддалась ему. При этой мысли лицо ее вспыхнуло жаром.
Илона была так поглощена своими переживаниями, что заметила ожидающий ее эскорт, только оказавшись на другом берегу.
Офицеры и грумы смотрели на нее с явным неодобрением. А если бы они еще знали, что с ней произошло!
– Слава Богу, ваше королевское высочество, вы целы и невредимы! – воскликнул полковник Сеаки. – Но все же вам не следовало переходить через реку!
– Почему? – осведомилась Илона.
– Мы понимаем, принцесса, ваш конь слишком норовист, – медленно произнес полковник, как бы подбирая слова, – и к несчастью, ваше королевское высочество, вы могли оказаться на территории Шароша.
– Но ничего страшного, похоже, не случилось, – заметил другой офицер.
– Да, конечно, – согласился полковник, – но все-таки, принцесса, мы вынуждены умолять вас впредь быть более осторожной!
Илона направила коня в простирающуюся перед ними открытую степь. Ей стало совершенно ясно, что, упомянув о норове коня, полковник нашел оправдание собственной оплошности. Но не это ее занимало. Она отметила, как серьезно полковник упомянул о Шароше.
– Вам известно, полковник, – произнесла она, – я не была в Добрудже с десяти лет. Не помню, чтобы во времена моего детства было запрещено переходить реку. Конечно, я могла что-то забыть!
Девушка заметила, какими взглядами обменялись полковник и майор: они словно не верили ей! В их глазах читался почти страх, но она решила, что это страх перед ее отцом.
Да и кто его не боялся? За двадцать четыре часа, проведенные дома, девушка уже успела понять, что во дворце все пресмыкаются перед отцом и трепещут. «Почему я не осталась в Париже?» – мысленно воскликнула она, но тут же вспомнила, что иного выбора у нее не было.
– Мне хотелось бы знать правду, – обратилась она к полковнику. – Что вы имели в виду, говоря о какой-то территории Шароша? – Она помолчала и, слегка улыбнувшись, добавила: – Не бойтесь, король ни о чем не узнает!
С явным облегчением полковник ответил:
– Ваше королевское высочество, должно быть, не знает, что наша страна поделена на две части: земли Радаков и земли Шарошей.
– Но ведь отец правит всей Добруджей, как правил мой дед, а до этого отец деда. Разве не так?
– Теоретически да, но за последние пять-шесть лет произошли некоторые изменения.
– Какие?
