Фиона понимала, почему эта история так запала в душу девочки. Любому ребенку было бы любопытно узнать, что его собственный отец с братом в возрасте десяти и тринадцати лет могли вести себя так непокорно и по-озорному.
У Мэри-Роуз рассказы Иана, казалось, не шли из головы. Ей не терпелось увидеть немого свидетеля проделок отца и дяди.
— Представляешь, тетя Фиона, — тараторила девочка, и ее глаза горели, — они набивали карманы едой со стола за завтраком, если планировали провести в Сторожевой башне целый день и целую ночь. Поэтому не голодали там.
— Какими же они были проказниками! — отвечала Фиона.
— Папа говорил, что их учитель постоянно придирался к ним и не рассказывал почти ничего интересного. Они называли его «злобным старикашкой».
Фиона не могла не отметить, что рассказывать ребенку подобные истории было не очень благоразумно со стороны Иана. Но прекрасно понимала, в чем их прелесть, понимала и безумную увлеченность ими Мэри- Роуз.
Девочка с любопытством огляделась вокруг. На фоне величественной древней стены она выглядела невероятно маленькой в своем белом платьице, отороченном голубой лентой.
— Интересно, где эта Сторожевая башня. Как ты думаешь, тетя Фиона?
— Надо у кого-нибудь спросить, — ответила Фиона и покрутила головой. Вокруг не было ни души.
Вдруг она заметила, как из центральной двери замка, расположенной на приличном расстоянии от них, вышел в сопровождении трех собак сам герцог.
«Только бы он не увидел нас! — подумала Фиона. — Мы вызовем в нем приступ раздражения».
В этот момент и Мэри-Роуз повернула голову в его сторону.
— Дядя Эйден! — радостно вскрикнула она. — Он мне скажет сейчас, где эта башня.
Не дожидаясь позволения Фионы, девочка побежала по траве в его направлении.
Герцог не видел ее и собирался пойти в противоположную сторону, но, по-видимому, услышал детский голос и остановился.
— Дядя Эйден! Дядя Эйден!
Он резко повернулся к Мэри-Роуз и закричал:
— Осторожнее! Не приближайся к собакам! Они могут укусить тебя!
Но было слишком поздно.
Услышав слова герцога, Фиона рванула вслед за племянницей. Мэри-Роуз затормозила, но находилась уже очень близко к герцогу и его подопечным. Одна из собак ринулась к ней.
Это был огромный мастиф. Фиона видела таких раньше только на картинках.
Приблизившись к девочке, пес в изумлении отпрянул, словно столкнулся с нереальным, невиданным, непохожим на привычных ему людей существом.
— Ролло, ко мне! — резко крикнул герцог, а Мэри-Роуз протянула руку, собираясь погладить собаку по голове.
— Какая большая собачка! — восхищенно заверещала она. — Почти, как я!
«Да уж, это точно!» — с ужасом думала Фиона, задыхаясь от бега. Ей казалось, ее сердце колотится где-то в горле. От страха она уже не чувствовала ног и рук.
Наверное, герцог испытывал нечто подобное. Он стремительно приближался к племяннице с собакой с другой стороны.
Неожиданно и он, и Фиона замерли в оцепенении. Оба они уставились на Мэри-Роуз и Ролло, отказываясь верить собственным глазам.
Девочка коснулась собаки, а через мгновение звонко засмеялась и обняла ее обеими ручками. Ролло завилял хвостом и принялся облизывать детское личико длинным розовым языком.
Фиона пришла в себя и осознала, что боится дышать. Ее взгляд встретился с взглядом остолбеневшего герцога, и она поняла, что он напуган не меньше. О том, что могло последовать, оба они не осмеливались даже думать.
— Ты самая большая собачка из всех, что я видела за всю свою жизнь, — ласково сказала Мэри-Роуз, прижимаясь щекой к собачьей шее. Пес продолжал размахивать хвостом.
Герцог осторожно подошел ближе к Фионе.
— Я никак не ожидал, что вы на улице, — спокойно, боясь спугнуть Ролло, сказал он. — Этого пса я вывожу на прогулку только в такие часы, когда поблизости никого нет.
— Извините, я не знала, что мы не должны выходить в это время, — пробормотала Фиона. — Но погода такая чудесная, и я решила, девочке необходимо побыть на воздухе. Мы целых два дня провели в поезде.
— Конечно, — согласился герцог. — Вижу, что Ролло настроен к ней очень доброжелательно. Тем не менее настоятельно рекомендую вам держаться от него подальше.
— С удовольствием последую вашему совету, — ответила Фиона.
Герцог неотрывно, словно загипнотизированный, следил за ребенком и собакой.
— Ей всегда удается столь непонятным образом обладать властью над животными? — спросил он.
— Властью? — Фиона усмехнулась. — Это называется любовью, ваша светлость. Она обожает лошадей, кошек, собак и птиц, любит все живое. Эти твари прекрасно чувствуют это и отвечают ей взаимностью.
— И вы в это верите?
В его голосе прозвучали издевательски насмешливые нотки. Фиона взглянула ему прямо в глаза.
— Естественно, я верю в то, что любовь гораздо сильнее и важнее ненависти, ваша светлость.
В ее ответе таился второй смысл, и он, безошибочно распознав его, уставился на нее с явным негодованием и возмущением.
Вмешавшаяся в их разговор Мэри-Роуз не дала ему возможности отреагировать на реплику Фионы.
— Дядя Эйден! — воскликнула девочка, повернув к ним голову, все еще обнимая собаку. — Можно я пойду гулять вместе с вами. Ролло такой милый песик! И мне кажется, я ему тоже понравилась.
— В этом нет сомнений! — ответил герцог. — Но полагаю, тебе следует хорошенько отдохнуть после такого утомительного путешествия.
— А в следующий раз вы возьмете меня? — Мэри-Роуз умоляюще смотрела на герцога. — Пожалуйста, пожалуйста, дядя Эйден! Я обещаю вести себя очень хорошо. Мне так хочется погулять вместе с Ролло!
— Я подумаю об этом завтра, — заверил ее герцог.
— Спасибо, дядя Эйден!
Она опять обняла здоровенного мастифа.
— Я люблю тебя! И ты меня, наверное, полюбишь. Потом мы будем вместе играть.
Герцог медленно зашагал прочь, сопровождаемый двумя другими собаками той же породы, обе они были сучками.
— Ролло, ко мне! — крикнул он, оборачиваясь.
Пес колебался, но когда Мэри-Роуз разжала свои объятия, еще раз лизнул ее в щеку и пустился вдогонку хозяину.
— Он — самая большая собака, каких мне доводилось видеть, тетя Фиона!
Фиона хотела было сказать ей, что трогать незнакомых собак неосмотрительно и опасно, но передумала. При данных обстоятельствах это прозвучало бы как нечто совершенно излишнее.
Мэри-Роуз любила животных, а они — ее, она сказала герцогу правду. Бояться проявления агрессии со стороны кого-то из них по отношению к ней, наверное, не стоило.
«И почему бы нам всем не жить так, как это чудесное создание?» — размышляла Фиона, направляясь вместе с Мэри-Роуз назад к входу в замок.
Она вздохнула, с горечью думая о своей ненависти к герцогу, прекрасно зная, что его враждебные чувства к ней, а также к ее покойной сестре, так же сильны и непреклонны, как ее чувства к нему.
«Если бы мы были животными, мы бы рычали и лаяли друг на друга, а может, уже перегрызли бы друг другу глотки», — пронеслось в ее голове, и на душе стало гадко.
Через секунду она мрачно улыбнулась, ясно представив себе то, о чем только что подумала.
Глава третья
