рождением Джеральда пустота, которая образовалась в душе Лайонела после исчезновения первого сына, заполнилась. Он был слишком горд, чтобы просить Ханну отдать Ленокса. Да в конце концов, его шанс на получение титула был весьма незначительным, чтобы беспокоиться о возвращении наследника.
Сколько себя помнил Джеральд, в их доме всегда царили веселье и счастье. Несмотря на то, что денег было немного, жили на широкую ногу, и, казалось, никто не задумывался о том, откуда они берутся. Неудивительно, что когда Джеральд достиг зрелости, ему трудно было отказаться от всех удовольствий красивой жизни в Лондоне. К тому времени его родителей уже не было в живых, и он со всем безрассудством молодости бросился в пучину наслаждений. Карты, женщины… различные экстравагантности, которые царили при дворе Георга IV. Его интерес к жизни был ненасытным. С одинаковым удовольствием он посещал кулачные бои в Уимблдоне и скачки в Ньюмаркете, прослыв вскоре азартным картежником и завсегдатаем многих известных игорных клубов типа «Киприотс». Джеральда, или Джери, как звали его друзья, не раз встречали в фешенебельных публичных домах в окружении легкомысленных девиц и великосветских щеголей.
Уже неоднократно пятый герцог Чэдвуд оплачивал немалые долги своего кузена. И вот неделю назад назойливые кредиторы опять начали осаждать дверь его квартиры в Лондоне. Джеральд понял, что зашел слишком далеко в поисках удовольствий и вынужден обратиться за помощью к новому главе рода. Шестой герцог Чэдвуда был фактически его сводным братом Леноксом. Он отправился в Чэд, решив представиться родственнику, с которым до сей поры ни разу не встречался. О Леноксе мало что знали и практически забыли о его существовании, пока он не стал новым герцогом, унаследовав не только титул, но и все богатства семейства Вуд.
— Нет, это не серьезно! Вы не можете так говорить, — сказал Джерри, придав своему голосу как можно больше обольстительности и шарма. — Кузен Эдвар всегда понимал меня и говорил в таких случаях: «Мальчики есть мальчики!»
— Теперь, — произнес герцог леденящим душу тоном, — у вас есть шанс стать мужчиной! Думаю, вы им воспользуетесь!
— Заверяю вас, я начну новую жизнь! Если вы рассчитаетесь с моими долгами и дадите мне пособие, которое обычно выплачивал мне кузен, обещаю вам, впредь я буду экономно и рачительно тратить деньги! Договорились?
— Нет! Мой ответ — нет!
— Вы… вы хотите сказать, что отказываетесь помочь мне или оплачивать мое содержание?
— С какой стати? Я сам зарабатывал себе на жизнь все эти годы! И я не понимаю, почему должен содержать всех этих тунеядцев и оплачивать их паразитический образ жизни!
— Но это входит в обязанности главы рода, — пытался возразить Джерри.
— Тогда всем Вудам предстоит жестокое разочарование! Я не намерен, еще раз повторяю вам, платить пособие здоровым молодым людям, которые не хотят работать. Я также не собираюсь подкармливать этих одряхлевших стариков, которые за всю свою жизнь не собрали себе денег на старость.
Джерри отказывался верить тому, что слышит. От удивления он сел в кресло, стоящее напротив стола.
— Нет, давайте поговорим спокойно! Конечно, я не должен был беспокоить вас так скоро, но обстоятельства вынудили меня. Я был уверен, что вы меня поймете.
Герцог посмотрел на него долгим изучающим взглядом, словно перед ним было какое-то странное насекомое.
— Вы молоды, здоровы, полны сил, — произнес он наконец. — Думаю, вы сможете найти себе какую- нибудь работу. И для собственного блага сделайте это как можно быстрее!
— Боже милостивый! Вы думаете, что я умею что-то делать? Да и того, что я смогу заработать, едва ли хватит, чтобы оплатить мои долги. Это, как говорится, лишь капля в океане!
— Тогда мне остается только посочувствовать вам! Боюсь, тюрьма на Флитстрит не покажется вам самым приятным местом на свете.
Насмешливый тон герцога привел Джерри в бешенство. При упоминании известной долговой тюрьмы он непроизвольно сжал кулаки. Однако подраться сейчас с братом, чего он страстно желал в глубине души, будет верхом безрассудства. И, пересилив себя, он сказал:
— Хорошо! Но вы хоть дадите мне переночевать сегодня? Может быть, мы вернемся к этому разговору позже. Я уверен, когда вы все обдумаете, то поймете, в чем заключаются ваши обязанности!
Герцог издал короткий смешок, звучавший издевательски:
— Не хочу тешить ваших надежд! Но коль вы оказались здесь, я, конечно, дам вам приют на одну ночь!
— Очень мило с вашей стороны! — сказал Джеральд, вложив в эту реплику весь сарказм, на который был только способен.
Разговор был окончен. С этими словами Джеральд покинул кабинет, чуть было не столкнувшись со стоящим за дверью Аптоном, но все же молча пройдя мимо него. Аптон, знавший его с пеленок, с удивлением смотрел вслед Джеральду. Его лицо стало еще более озабоченным, и с таким серьезным выражением он зашел в кабинет.
— Простите, милорд! Но здесь мисс Оливия Лэмбрик. Она хочет видеть вас.
Герцог не ответил, и дворецкий продолжил:
— Она пришла по поводу своего брата, мистера Энтони, которого конюхи держат сейчас на конюшне.
— Кто это, мисс Лэмбрик? — сухо спросил герцог.
— Мисс Оливия Лэмбрик, милорд, дочь покойного преподобного Артура Лэмбрика. Он был здешним священником на протяжении более двадцати лет. Он также выполнял обязанности личного капеллана его сиятельства.
Герцог что-то пометил на лежавшем перед ним листе бумаги.
— Это был замечательный человек, милорд! Большая потеря для всех прихожан. Его жена была из семейства Вуд. Ее тоже все любили. Смерть миссис Лэмбрик оплакивали в поместье.
Герцог сделал еще одну пометку и сказал:
— Пусть войдет!
— Хорошо, милорд!
Аптон пошел по коридору в приемную, где ожидала Оливия. Она вопросительно посмотрела на него:
— Его сиятельство примет меня? — спросила она с надеждой, прежде чем Аптон успел произнести хоть слово.
— Да, мисс Оливия… но…
Он подождал, пока девушка подойдет поближе и сказал тихим голосом:
— Мистер Джерри несколько расстроил его сиятельство.
— Джерри здесь? Как чудесно! Я так давно не видела его!
Аптон ничего не ответил. Но, идя за ним следом, Оливия видела, что старый слуга чем-то обеспокоен и огорчен. Но чем, она понять не могла.
Дворецкий открыл дверь кабинета.
— Мисс Оливия Лэмбрик, милорд! — доложил он.
Девушка выглядела очаровательно. Ее хорошенькое овальное личико с большими глазами обрамляла соломенная шляпка, украшенная васильками и голубыми лентами. Оливия была хрупкой и бледной. Старенькое платьице, однако, не скрывало красивых очертаний груди, тонкой талии и грациозной походки.
Она подошла к столу и протянула руку:
— Добро пожаловать в Чэд, милорд! Я рада встрече с вами, так как уже давно с надеждой ждала вашего приезда сюда.
Герцог медленно поднялся из-за стола.
— Садитесь, мисс Лэмбрик. Как я понимаю, вы еще одна моя родственница!
Было очевидно, что это обстоятельство совсем не радовало его.
— Да, мама была двоюродной сестрой покойного герцога, а вам она, наверное, доводится родней в
