— Как бы мне хотелось взглянуть на него? — мечтательно произнесла Паола.
— Ты сможешь его увидеть, — сказал Хьюго, — поскольку я намерен просить тебя, если удастся сохранить это в тайне от всех, взять с собой в Лукку перстень маркиза.
Паола не скрывала изумления.
— По как он оказался у тебя?
— Перстень у маркиза был украден. Он поделился со мной своим горем и предложил весьма крупную сумму денег, если я смогу вернуть ему бриллиант.
— Но как… как мог он быть… столь неосмотрительным и потерять его? Хьюго улыбнулся.
— Не знаю, как ворам удалось его выкрасть, но в ловкости им не откажешь. Попытки маркиза вернуть его назад не увенчались успехом.
— Поэтому он уехал из Индии, — предположила Паола, — и попросил тебя найти его бриллиант?
Она увидела, что Хьюго затрудняется с ответом, и продолжала:
— Я знаю, ты выполнил много тайных миссий и был связан с делом, которое называлось» Большая игра «. Об этом по секрету сказал мне папа.
— Твой отец не должен говорить о таких вещах! — возмутился Хьюго.
— Он сказал только мне, — успокоила его Паола. — Я не сомневаюсь, что даже мама от него ничего не узнала. С» Большой игрой» был связан его друг, который в конце концов погиб.
— Возвращение перстня маркизу, — смягчился Хьюго, — таит в себе большую опасность, но не имеет ничего общего с «Большой игрой». На самом деле все выглядит довольно банально: как обычно, у меня не было ни гроша, а он, если хочешь знать, предложил мне за возвращение перстня двадцать тысяч фунтов.
— Это огромная сумма! — поразилась девушка.
— Для меня тоже. И уверяю тебя, я отработал каждый пенни из этой суммы.
— Рискуя жизнью? — тихо спросила Паола.
— И не один, а тысячи раз, — ответил Хьюго, — но я нашел его. Сейчас проблема в том, чтобы передать его маркизу….
— И это я должна взять на себя, — заключила Паола.
— Меньше всего мне хочется втягивать в это тебя, — вздохнул Хьюго, — но логика подсказывает: никто не заподозрит, что столь молодая и неопытная девушка может быть связана с подобным делом, если же перстень привезу в Лукку я, то у меня почти не останется шансов вернуться живым.
— Тогда тебе, конечно, лучше не браться за это, а я отвезу перстень маркизу.
— Ты действительно это сделаешь? — обрадовался Хьюго. — По ты должна понимать, что не смеешь проронить ни единого слова никому, даже отцу и матери, потому что они, вне всякого сомнения, запретят тебе это.
— Никто не узнает, никто? — пообещала Паола. — Раз уж я еду в Лукку, то смогу без особого труда передать перстень таким образом, что никто не догадается, кто его привез.
Пока она говорила, ей вдруг пришло на ум, что именно маркиз и есть тот единственный человек, от знакомства с которым мать и графиня Рауло хотели уберечь ее.
«Мне и не нужно будет знакомиться с ним, — пыталась успокоить свою совесть Паола. — В Лукке у меня появится сколько, угодно возможностей передать ему перстень, не принимая в этом непосредственного участия».
— Не знаю, как благодарить тебя, ты просто великолепна! — с чувством сказал Хьюго. — Мне стыдно, что я втягиваю тебя в это. Тем более я даже не уверен, что ты будешь достаточно благоразумной, дабы не подвергнуть себя опасности.
— Ну что ты, — улыбнулась Паола, — конечно, я буду крайне благоразумной!
Глава 2
Маркиз Витторио ди Лукка одевался с той поспешной тщательностью, которая вырабатывается долгими годами самостоятельной жизни.
Он был уже почти готов, когда принцесса Пеона открыла глаза.
— Неужели ты уходишь, Витторио? — удивилась она.
— Уже светает.
Принцесса села.
Без сомнения, она была одной из самых прекрасных женщин, выпестованных Флоренцией. Ее красота была сродни совершенствам мадонн, изображенных на картинах, которыми славятся здешние галереи.
Обожатели приводили ее во дворец Питти и в галерею Уффици, чтобы указать на такие же, как у нее, брови на одном полотне, такие же губы — на другом и такой же тонкий прямой нос — на третьем.
А в этот миг, когда ее распущенные волосы свободно ниспадали на обнаженные плечи, она была достойна кисти разве что Леонардо да Винчи или Фра Филиппе Липпи.
Но маркиз был поглощен своим галстуком, уставясь в зеркало над камином.
— Иди ко мне, Витторио, поцелуй меня, — взмолилась принцесса. — И как это я заснула?
— Ничего удивительного, — пожал плечами маркиз.
Проведенная ими ночь была весьма бурной. Принцесса оказалась самой темпераментной и ненасытной женщиной из тех, кого маркизу довелось узнать. И все же сейчас ему хотелось поскорее уйти и очутиться дома.
— Когда я снова тебя увижу? — Голос принцессы звучал вкрадчиво и призывно — перед такими интонациями мужчины не могут устоять.
— Я не знаю, что буду делать сегодня вечером или завтра, — ответил маркиз. — А когда возвращается твой муж?
— Не раньше четверга. О Витторио, мы должны быть вместе как можно больше. Вероятно, у нас какое- то время не будет такой возможности.
Маркиз хорошо понимал, куда она клонит, но не хотел связывать себя. Хотя и сам не до конца понимал почему.
Он преследовал принцессу Леону с настойчивостью опытного охотника. Не то чтобы она сильно сопротивлялась, совсем наоборот. Просто ее муж был ужасно ревнив и редко оставлял ее без присмотра. Сейчас он отправился в Рим по приглашению Папы.
Это была возможность, которую ни принцесса, ни маркиз не имени ни малейшего намерения упускать.
— Я люблю тебя! — произнесла принцесса с оттенком страсти в голосе. — Я люблю тебя, Витторио, и для меня настоящее мучение наблюдать, как ты уходишь! Побудь со мной еще, скажи, что ты тоже любишь меня!
У маркиза мелькнула мысль, что она повторяет это с вечера.
Когда принцесса заснула в его объятиях, маркиз был доволен, но сейчас он чувствовал, что жаждет комфорта собственной постели и глубокого сна хотя бы несколько часов, оставшихся от ночи.
— По поводу завтрашнего вечера. Пеона, — сказал он, — я тебе сообщу.
Принцесса протянула к нему руки.
В этой позе она действительно выглядела очень соблазнительно, и маркиз на мгновение остановился.
Внезапно дверь приоткрылась.
Служанка, та самая, которая, после того как привратник ушел спать, провела маркиза сюда вчера вечером, просунула голову в образовавшийся проем.
— Его высочество, мадам! Он вернулся! — задыхаясь, выпалила она., — Он вернулся!
От неожиданности маркиз окаменел, а принцесса выпрыгнула из постели и побежала через комнату.
— Быстрее, Витторио, сюда! — шептала она.
Пытаясь сообразить, что она делает, маркиз последовал за ней.
Она подбежала к боковой стене великолепного платяного шкафа работы искусных мастеров. Серебряные ручки и задвижки выглядели изящно на фоне различных оттенков голубого цвета, который итальянцы обожали использовать для самых выдающихся предметов мебельного искусства.
Добежав до шкафа, принцесса открыла боковую панель. За ней обнаружилось пространство, где мог
