отнюдь не удивительно, что в этот день, 2 мая 1926 года, Ибботсон был самым счастливым человеком, которого мне когда-либо приходилось видеть. Сейчас он мог известить всех, кого это касалось, не только о том, что преступник казнен, но также сообщить народу на базарах, ярмарках и в окружающих деревнях, паломникам и всем тем, кто в этом заинтересован и территориально входил в границы, опекаемые местной полицейской инспекцией, что тот злой дух, который мучил народ в течение долгих восьми лет, теперь мертв. После того как я выпил целый котелок чая и принял горячую ванну, я попробовал поспать, но боязнь повторения судороги, которая вдруг свела мне ноги — от нее избавило лишь мощное вмешательство Ибботсона, — заставила меня подняться с постели. Тогда мы с Ибботсоном начали обмеривать леопарда и тщательно осмотрели его. Результаты наших промеров и осмотра даны в таблице.
Длина между колышками[35] — 7 футов 6 дюймов.
Длина по кривой — 7 футов 10 дюймов.
Цвет — светло-соломенный.
Волосы — короткие и хрупкие.
Зубы — стертые и желтые, один клык сломан.
Язык и пасть — черные.
Раны — одно свежее пулевое ранение в правое плечо; одно старое пулевое ранение в подушечку левой задней ноги; на той же ноге не хватает части пальца и одного когтя; несколько глубоких и частично заживших ран на голове; одна глубокая и частично зажившая рана на правой задней ноге; несколько частично заживших ран на хвосте; одна частично зажившая рана на коленном суставе левой задней ноги.
У меня нет оснований утверждать, что язык и пасть леопарда имеют черную окраску. Есть предположение, что цвет пасти людоеда — результат действия цианида, но так это или нет, я не могу сказать.
Что касается частично заживших ран на голове, на правой задней ноге и хвосте, они получены в схватке с леопардом в Бхаинсваре. Недавно зажившая рана на коленном суставе левой задней ноги осталась после попадания в капкан, так как кусочек кожи и пучок шерсти, найденные нами в ловушке, точно подходили к краям раны. Ранение на левой задней ноге — результат выстрела, сделанного с моста молодым армейским офицером в 1921 году. Когда позже с леопарда сдирали шкуру, я нашел пульку картечи, вонзившуюся в его кожу на груди; ее послал индиец-христианин, заявивший много лет спустя, что он выстрелил в леопарда в тот год, когда хищник сделался людоедом.
Вместе с Ибботсоном мы обмерили и осмотрели леопарда и положили его в тени под деревом; в течение всего дня мужчины, женщины и дети приходили смотреть на него.
Когда наши горцы навещают кого-нибудь по какому-либо особому поводу, например чтобы выразить свою признательность или принести благодарность, не принято приходить с пустыми руками. Роза, цветок календулы или даже несколько лепестков цветка являются достаточным даром, подносимым обеими руками, сложенными вместе в форме чаши. Когда получающий дотрагивается до приношения кончиками пальцев правой руки, человек подносящий делает движение, как бы выливая дар на ноги таким жестом, словно в его сложенных ладонях находится жидкость.
Я был свидетелем выражений благодарности по другим обстоятельствам, но никогда я не видел ничего подобного тому, что происходило в тот день в Рудрапраяге, сначала в бунгало инспекции, потом на специальном приеме на базаре.
— Он убил нашего единственного сына, саиб, мы сейчас старые, неутешные и дом наш разорен.
— Он съел мать моих пятерых детей, а младшему было всего пять месяцев отроду. Теперь в доме нет никого, кто бы позаботился о детях или приготовил пищу.
— Мой сын заболел ночью, но никого не нашлось, кто бы решился сходить в больницу за лекарством… и вот он умер.
Трагедии нагромождались одна на другую, и в то время как я слушал, пол у моих ног покрывался цветами.
ЭПИЛОГ
Случаи, о которых я рассказал, произошли в 1925 и 1926 годах. Шестнадцатью годами позже, в 1942 году, я выполнял военное поручение в Мируте. Однажды мою сестру и меня пригласил полковник Фляй, чтобы помочь занять раненых на приеме, устроенном в их честь. Когда мы явились, эти люди — пятьдесят или шестьдесят человек — родом из разных частей Индии сидели вокруг теннисной площадки и с наслаждением курили, только что закончив пить роскошный чай. Начав с противоположных сторон, мы с сестрой принялись обходить собравшихся по кругу.
Эти люди, главным образом из провинций Среднего Востока, после отдыха должны были разъехаться по своим домам, кто в отпуск, а кто в отставку. Миссис Фляй и моя сестра завели граммофон с индийскими пластинками, а меня попросили остаться, пока не кончится прием, занявший два часа. Поэтому у нас хватило времени, чтобы обойти всех раненых.
Я уже проделал половину круга и подошел к молодому парню, сидевшему на низком стуле; он был тяжело ранен, и на земле около него лежали два костыля. Когда я приблизился, он, с трудом соскользнув со стула, попытался припасть головой к моим ногам. Бедняга удивительно мало весил, так как много месяцев провел в госпитале; когда я, подхватив его, поднял и усадил поудобнее в соседнее кресло, он сказал: «Я разговаривал с вашей сестрой и сказал ей, что моя родина — Гарвал. Тогда она мне сказала, кто вы такой. Я был еще маленьким мальчиком, когда вы застрелили людоеда, и так как наша деревня находится далеко от Рудрапраяга, я не смог бы дойти туда, а отец был недостаточно силен, чтобы нести меня, поэтому мне пришлось остаться дома. Когда отец вернулся, он сказал, что видел мертвого людоеда и саиба, который убил его. Он рассказал о сладостях, которые в этот день были розданы (свою полученную им долю он принес мне), и о большой толпе народа, которую он там видел. Теперь, саиб, я поеду домой с большой радостью в сердце, ибо сейчас я могу сказать моему отцу, что и я своими собственными глазами видел вас. И может быть, если смогу найти кого-нибудь, кто понесет меня на ярмарку, которая теперь ежегодно устраивается в Рудрапраяге в память гибели людоеда, я там смогу рассказать народу, что встретил вас и говорил с вами».
Юноша на пороге полной возмужалости, возвращающийся с войны с искалеченным телом, думал не о том, как он будет рассказывать о совершенных им храбрых поступках, но был полон желания сообщить отцу, что своими глазами наконец увидел человека, которого много лет назад не смог увидеть, человека, чье единственное право на воспоминание о нем заключалось в одном точно сделанном выстреле.
Типичный представитель народа Гарвала, этих простых и отважных горцев, и всей великой Индии, чьих сынов лишь немногие жившие среди них англичане имели счастье знать. Это те самые сыны земли с горячими сердцами, которые независимо от их касты и верований, когда наступит день, объединят соперничающие между собой части страны и создадут одну великую индийскую нацию.
