прощание сюрприз!
— Господин воспитатель, все!
— Господин воспитатель, готово!
Справа, на опушке леса, где мы каждый день прощались с заходящим солнцем, ребята построили нечто вроде большого гнезда из веток, камней и песка, выложили гнездо сосновой хвоей, устлали мхом и убрали цветами.
— Аистово гнездо.
— Не гнездо, а ложа, — говорит один мальчик, который бывал в театре, потому что его отец-токарь как-то получил там работу.
Последний закат.
Солнце уже утратило свои лучи, узкое облачко перерезало солнечный диск на две половины.
— Последний закат, — говорят ребята.
Завтра в это время они уже будут в Варшаве, а там не бывает заката. В сумерки на улицах появляется человек с длинной палкой и зажигает безобразные желтые фонари. Человек переходит с одной стороны улицы на другую, всегда бедно одетый, в черном, и лица его в темноте нельзя разглядеть. Это он превращает в городе день в ночь.
А в Михалувке ясное солнце в пурпурных одеждах гасит день и зажигает ночь. Солнце садится все ниже и ниже, прячется за землю и постепенно исчезает: все меньше и меньше кусочек диска.
— Все, — говорят одни.
— Нет еще, — возражают другие.
И вот уже светятся только маленькие искорки…
В этот последний вечер родилась последняя колонистская сказка о последнем закате — странная сказка без конца…
— А может быть, не возвращаться в Варшаву? Может быть, стать парами, взять флажки и с песней отправиться в путь?
— Куда?
— К Солнцу.
Долго придется идти, но разве это плохо? Спать будем в поле, а на жизнь зарабатывать, как сумеем. В одной деревне Гешель сыграет на скрипке — и нам дадут молока, в другой Ойзер расскажет стихотворение или Арон интересную сказку — и нам дадут хлеба. Где-нибудь споем хором или поможем в поле.
Для хромого Вайнрауха мы сделаем тележку из досок и, когда он устанет, повезем его в тележке.
— Мы будем идти долго-долго, будем идти, идти, идти…
— А потом что?
Но тут раздался звонок, сзывающий всех на последний ужин, и сказка осталась без конца…
А утром мы уже были на пути в Варшаву.
