- Иди, иди, механик! Прибирай свое дерьмо!
- Ты вот говорил - раньше думать следовало...
- Да! Что тебе надо? - взъярился Утробин.
- Раньше, допреж, значит...
- Ну что! Что? Тетеря! Заладил - 'думать', 'думать'... Свое за собой я сам подберу. Я! Сам! А чужое не ем.
- Как же ты завтра в глаза ребятам посмотришь? Утробин ухмыльнулся и поводил пальцем перед носом Лютова:
- А это - одно другого не касается. Ясно? Механик!
- Ясно... - кивнул Лютов. - Разве я о том?
- А то за такие фортели, ну, коль оставите, статья в законах есть. Слышал? И машину не тронешь. Я за нее отвечаю.
- Знаю... - Лютов снова покачал головой. - И я отвечаю тоже.
- Вот и топай, механик. И не буди! Не мешай мне спать мои законные часы! Все!
Рокот одного пускача перешел в утробный рокот двигателя.
Пора, давно пора было уходить Лютову к ребятам. На всякий случай, уж совсем безнадежно, он потоптался у выхода из палатки.
Укрывшись с головой, Утробин не шевелился.
Тогда Лютов вернулся, захватил лампу 'летучая мышь' и, не задерживаясь более, вышел.
Площадку у палатки заливал свет фар бульдозеров, готовых к спуску. К Лютову подошли ребята.
- Он, по-моему, просто выдохся, вымотался, - сказал Лютов, кивнув в сторону палатки.
- По-вашему... - неопределенно выговорил Бажан. - А нам с ним здесь, на перевале, работать. По- вашему...
- Да, по-моему,-твердо отчеканил Лютов.
- Ладно. Будем считать 'по-вашему', - покачал головой Гура-мишвили.Сейчас. А там посмотрим.
- Мне что делать?-спросил экскаваторщик Бубенцов.
- На фонарь. Маяком пойдешь. А я все-таки поведу его машину.
