инструмент на деревянной ручке. Встретив взгляд Кагэро, крестьянин вздрогнул и поспешил отвести глаза. И пройти поскорее мимо. Он не стал кланяться, ни рассыпаться в крайне вежливых приветствиях ничего. В нем проснулся такой страх - Кагэро это почувствовал, - что он совершенно перестал соображать. Кагэро с Итиро прошли мимо рисового поля. Там работало множество людей. Они стояли, согнувшись, и высаживали хрупкую рассаду. После этого поле зальют водой. Кагэро подумал, что, должно быть, нужно быть очень упорным, чтобы вот так гнуть спину и с кропотливостью пчелы сажать этот рис. Или очень упорным, или очень бедным... Вскоре впереди показались и вооруженные люди. - Что делать, Кагэро-сан? - Итиро повернул свое лицо к Кагэро; оно было бледно, а глаза расширены. Кагэро улыбнулся. Он, конечно, понимал, что у Итиро в голове - сплошная каша, но неужели до сих пор нельзя было осознать всю необыкновенность происходящего? - Будем выбирать. Либо станем гостями, либо завоевателями. Тебе кто больше нравится? Кагэро посмотрел Итиро в глаза. Тот явно ничего не понимал. - Мне вот почему-то больше нравится роль завоевателя, - с некоторым сожалением - невольным сожалением - сказал Кагэро. И, подняв подбородок, зашагал вперед. По лицам солдат пробежала тень. Им явно не понравился излишне самоуверенный путник, да еще к тому же важный, судя по всему. И неизвестно, что делать - кланяться ему в ноги или отхватить голову. Наибольшие подозрения были связаны с одеждой путника. Он был одет против всех правил и обычаев. Откуда он взял такую одежду?.. - Послушайте, омаэ-тачи, вам придется нас пропустить, - улыбнулся Кагэро солдатам. Итиро подумал, что что-то такое он с ними сделал, потому что солдаты замерли на месте с остекленевшими глазами. - Рады служить, господин, - проговорил один. - Но нам нужно проводить вас к... - Я понял, - прервал солдата Кагэро. - Ведите. Но когда перед ним открыли дверь, пришел черед Кагэро замирать от изумления. Улыбаясь, на него смотрел Говорящий.
* * *
- Ты не теряешь времени даром, и это хорошо. Кагэро рассеянно отхлебнул чая. Итиро оставили на улице, Говорящий не хотел видеть в своем доме 'слугу'. 'Черт возьми, - думал он. - Похоже, я бы не смог оставить все это даже если бы захотел. Не позволят...' - Правильно ли то, что я делаю? - спросил он просто. Не в том дело, что ему нужен был совет. Кагэро хотел сбросить с себя хотя бы часть ответственности. - Я не знаю. Говорящий пил чай мелкими глотками, даже глотать у него получалось медленно. При этом он не сводил глаз с Кагэро и взгляд глубоких зеленых глаз вгонял в дрожь. Кагэро чувствовал, как утекают мысли из головы. Для Говорящего он до сих пор был открытой книгой. И в этой книге оставалось еще очень много чистых страниц. И кому предстоит заполнить их? Ему самому или существу с зелеными, как трава, глазами, которое давно перестало быть человеком? Впрочем, Кагэро и не хотел бы знать ответ на этот вопрос. - Что же мне делать? - ощущая, как накатывает отчаяние, воскликнул Кагэро. - Как поступить, чтобы ошибка не стала роковой? Говорящий хмыкнул. - Ты мне определенно нравишься. Ведь ты не спросил, что тебе делать, чтобы не допустить ошибки. Сам-то заметил? - Нет, - честно признался Кагэро. - Наверное, ты просто хорошо поработал, Мудзюру... Позволишь мне так называть тебя? - Я все равно не смогу запретить. Человек не воспринимает запретов, если он человек, а ты уже просто не сможешь. А что тебе делать, я на самом деле не знаю. Я ведь не пришел к своей цели. - И что тебе помешало? - Кагэро внутренее содрогнулся, ожидая ответа на этот вопрос. Он, в общем-то, знал его заранее, но все же надеялся. - Мне не хватило ума. Говорящий отвернулся. Должно быть, Кагэро попал в точку своим вопросом, зацепил за самое болезненное место. За незаживающую рану, которую никогда не удастся залечить. - А мне его хватит? - А ты не можешь оценить свои способности? - Нет, конечно. Любой идиот считает себя умным. Любой чурбан считает, что его шутки самые остроумные. - А если не считает? - Признавший себя идиотом - уже не идиот. Или очень смелый идиот. Говорящий помолчал. Потом заговорил снова. - Как я могу дать однозначный ответ на вопрос, у которого несчетное множество вариантов развития? Любая мелочь может сыграть свою роль. Вся твоя судьба складывается из мелочей, особенно сейчас. - Как понять - сейчас? - То есть, как понять? - Говорящий выглядел растерянным, чего Кагэро за ним никогда раньше не замечал. И тут же рухнула какая-то незримая стена, отделяющая зеленоглазого от мира людей. Он не стал человеком, но перестал быть демоном. - Судьба не предопредена заранее, - сказал Говорящий. - У тебя вот здесь, - он постучал пальцем Кагэро по макушке, - есть нечто вроде основы, фундамента для построения... э-э... судьбы. Ужасно звучит... В общем, при рождении у ребенка нет будущего. И так продолжается некоторое время. Но наступает время и у него активизируется этот самый фундамент, который начинает управлять его жизнью. Все, что с ним происходит, контролируется крохотной частичкой подсознания. Самым глубинным слоем. Это - то, что называют личностью. Говорящий может менять свою судьбу. 'Говорящий может менять...' Значит, думал Кагэро, Говорящий - это не прозвище... Кто бы мог подумать. Стало быть, теперь я - тоже Говорящий. И что же нужно говорить, чего ждут? - Ты ждешь от меня, что я сам возьму под контроль этот фундамент? - Правильно, - кивнул Мудзюру. - Жду. И буду ждать вечно. Если не сможешь ты, придет другой, третий, десятый... Хоть сотый, у меня много времени. - Ты бессмертен? - Да. Пока не придет время. Неожиданности падали на Кагэро, как камни во время обвала. Значит, Мудзюру знал, что Кагэро родится, выростет и попадет к нему. Может быть, искал. Но ждал... - И сколько же тебе лет? - Последний Говорящий ушел несколько тысяч лет назад. Тот, который передал свое... - Мудзюру запнулся. - Свое знание мне. Да, он сказал 'знание', но почему в мозгу Кагэро отчетливо прозвучало слово 'проклятие'? - Великие боги, тысячи лет... Мудзюру покивал головой. - И я помню каждый день, каждую секунду. Каждое сказанное мне и мною слово. Это часть платы. Но я - несостоявшийся Говорящий. Мне не повезло, я не смог в достаточной степени изменить СВОЮ судьбу. - А какая цель была у тебя? - Я же говорил, что бы глуп... ужасно глуп... хотел все начать... начать сначала. Всю жизнь человечества. Губы Кагэро против его воли расползлись в улыбке. Он отвернулся, чтобы Мудзюру не видел, как он улыбается, а из груди полз смех. - Можешь не отворачиваться, - сказал Мудзюру. - Теперь я, конечно, понимаю, что это дебилизм. Но ведь прошло уже две тысячи лет. Даже больше. Кагэро подавился смехом. - Две?! И все это время... - Я был отшельником. Жил в горах, в лесу - где угодно, только бы подальше от людей. И еще я ждал, пока родится тот, кто способен занять мое место. Ты пойми, что не обязательно будет все так трагично, как я говорил тебе раньше. - Ну да, зависит от того, как я изменю свою судьбу? Мудзюру скривился. - Нельзя просто так - взмахнуть рукой и все повернуть в обратную сторону. Вот. Мудзюру сунул руку в карман и высыпал на пол пригоршню маленьких камешков прямоугольной формы. Очень маленьких и очень много. - Менять судьбу, - сказал он, - все равно что строить дом вот из таких камней. Кагэро внутренне напрягся - и мелкие камешки стали складываться в четыре стены. Потом он поймал взгляд Мудзюру. - Так не получится, - сказал он вполне серьезно. - Я знаю, - Кагэро махнул рукой и камешки разлетелись по всей комнате. - Скажи, что ты собираешься делать сейчас? - Ты зажег меня идеей об императорстве, - улыбнулся в ответ Кагэро. - Ну и? - Я думаю, что вначале нужно, во-первых, осмотреться, узнать обстановку. А потом, я еще недостаточно силен для такого... - Что правда, то правда, силенок у тебя маловато. Я уже полчаса роюсь у тебя в голове, а ты даже не пытаешься сопротивляться. Кагэро почувствовал, как заполнила череп неожиданная пустота. Но не та пустота, вестник разрушения, которая обычно накатывает после любого усилия воли, а пустота, означающая освобождение. Говорящий оставил его в покое. - А какой смысл? Разве это остановило бы тебя? - Естественно, нет. Я бы сломал тебя, но мне не нравится покорность в любом виде. Пойми, ты должен противиться любому вмешательству в твою жизнь, даже попытке такого вмешательства. Даже мысли о нем ты должен вычищать из голов твоих людей. Иначе - конец. В общем, ты сейчас поживи у меня, осмотрись, а потом будешь решать. - Будешь или будем? - осторожно спросил Кагэро, впрочем, не убрав ехидных интонаций. - Будешь. Ты будешь. Я буду смотреть. Или подвергать тебя новым испытаниям.
* * *
Кагэро растянулся на мягком матрасе. Ныли ноги, ныла голова, нестерпимо хотелось спать, но что-то мешало уснуть. Такого с ним раньше никогда не было. А тут будто сломалось что- то внутри, будто встал в сознании барьер, не позволяющий шагнуть в объятия сна. Повалявшись с час, Кагэро встал. Заварил себе чая. Спать по прежнему хотелось и это желание наполняло воздухом все тело. Кагэро чувствовал себя куклой, которую набили соломой, а не человеком. Сильно кружилась голова, но стены не вертелись перед глазами. Головокружение перетекало в странное ощущение, которое уже распространялось по телу. Кагэро ощущал, что кожа - это оболочка, которая вот-вот лопнет и позволит ему освободиться от кокона. Он помотал головой и хлебнул горячего чаю. Кипяток обжигающей волной прокатился в желудок. Кагэро ожидал, что боль или другое резкое ощущение вернут его к норме, но этого не произошло. Напротив, ощущение кукольности усилилось. Теперь он с трудом двигал руками и ногами. Когда Кагэро понял, что это новая неприятность, устроенная Мудзюру, ему стало страшно. До чего же можно дойти в таком состоянии? До сумасшествия точно. Кагэро сейчас видел окружающую комнату _сквозь_ глаза. Будто лицо его - это маска, а глаза - прорези в ней, заклеенные чем-то прозрачным. Это
