- И среди гусаров есть полковники, - говорю я, но прекрасно понимаю, что имеет в виду рыжеволосая. Клиенты Ильи Сергеевича, не считая меня, пенсионного возраста, самый молодой - Федор Савельевич.

- Да? Но вы ведь понимаете, о чем я... - Следует пауза, я совершенно не знаю, как ее прервать, и молчание нарушает женщина. - Боже, такое лицо - и так попортили!

Испарина мгновенно покрывает лоб. Опять страх. Что она хочет этим сказать?

- Извините, ну вот такая я бастактная. Хоть и знаю, что шрамы украшают мужчину... И вижу это... Не курите?

- Курю, но... - ответил я и пожал плечами.

- Знаю. Вы попали сюда прямо с места аварии, вы студент, родственников в Москве нет. - Она протянула пачку сигарет. - Берите, берите, только гусары денег не берут. За любовь. - Звонкий молодой смех. - Вас зовут Костя, да?

Я кивнул.

- Бедненький. Вам так трудно разговаривать, а я пристаю со своими расспросами! Вы молчите. Присаживайтесь рядышком и молчите. Я за двоих говорить буду. Я, как и всякая женщина, очень болтлива. Меня Вика зовут. Я здесь сжигаю жиры. Понимаете? Гонять меня некому, вот и растолстела. Но в развалюхи-то рано записываться. Вот и решила похудеть, покрасиветь, начать новую жизнь. Мне не поздно начинать новую жизнь? С романами, вином, с безумным блеском глаз, а? Молчите, Костя, молчите, это я сама у себя спрашиваю.

Далекий гул машины. Тут они реже самолетов слышны. Мы с Викой невольно смотрим на калитку. Двое, мужчина и женщина, показываются на аллейке, идут к корпусу.

- Это к вам, - говорит Вика, но я уже и сам понимаю, что ко мне. Блондинка с голубыми глазами. Никакой не ангел, никакое не видение: белый блузон, белые брюки, точеная фигурка. Все остальное все-таки от ангела: воздушность и неземная красота. Ее спутник достоин того, чтобы идти рядом. Высокий, плечистый, одет безукоризненно. Положительный герой-красавец из западного боевика. Я приподнимаюсь со скамейки, Вика вспархивает, тихонько тронув меня за плечо: - Пообщайтесь здесь, не буду вам мешать. Но мы еще встретимся?

Белый полуангел замечает меня, неуверенно улыбается:

- Вы Константин? Простите, я видела вас дважды, но при таких обстоятельствах... А сегодня Илья Сергеевич позвонил и сказал, во-первых, как вас зовут, а во-вторых, что бинты сняли. И мы вот решили...

Она поворачивает голову к герою-красавцу, словно приглашая его вступить в беседу, но тот молча крутит на пальце желтую цепочку. Он, наверное, рыбак. Сейчас его интересуют только караси в озерце.

- Как вы себя чувствуете, Костя? - это опять она. - Илья Сергеевич говорит, что вам дико повезло, что вы ушибами отделались.

Почему-то резануло слух слово 'дико'. Воздушные создания не должны говорить языком смертных. Но то, что приехала, что беспокоится...

- Мне повезло, - говорю я. Вспоминаю себя дооперационного и продолжаю: - Спасибо вам за все.

И тут же соображаю, что слова мои поняты женщиной как насмешка. Она поджимает губки, опускает глаза:

- Мы понимаем, понимаем... Давайте присядем. Вот что, Костя... Кстати, меня зовут Эмма, его - Толик.

Толик никак не реагирует на ритуал знакомства. 'Толик. То-лик...' Вот что, оказывается, пела блондиночка на красном фоне: 'Ой ли, ой ли'. Это она имя его произносила.

- Вот что, Костя. Я не буду от вас ничего скрывать. Мы с Толиком должны скоро выехать за границу, в командировку, и нам бы очень не хотелось, чтобы возникли какие-то конфликты с милицией, понимаете?

- Вы не виноваты, - говорю я. - Это я ехал, не соблюдая никаких правил. Я просто не ждал, что на такой улице появится машина. И если милиция будет спрашивать...

- Костя, милиция не будет спрашивать, если вы сами не заявите.

- Да я бы и не заявлял, я же даже номера машины не видел!

Цепочка тихо звякнула, улегшись на ладонь парня. Он взглянул на Эмму и качнул головой. 'Говорил же я тебе...' - прочел я этот жест.

- Мы ведь не убежали с места аварии, - продолжила Эмма. - Мы оказали вам первую помощь, привезли сюда, договорились с Ильей Сергеевичем... Я это к тому, что надо все решить благородно...

Господи, если бы она догадывалась, что и так совершила благородный поступок. В старой своей жизни я готов был сам броситься мордой на бордюрные камни.

- Вы студент, да?

Я неопределенно пожал плечами, и Эмма это поняла по-своему:

- И подрабатываете где-то, наверное. А теперь физических нагрузок, врач сказал, вам месяца два-три придется избегать. В общем... Только без обид, хорошо? Толик!

Толик достал из куртки бумажник, молча протянул женщине.

- Я думаю, мы разойдемся с миром и не испортим отношений. Это вам. Если потребуется еще какая помощь, здесь, внутри, визитная карточка. Звоните.

Они ушли не оглядываясь.

В кошельке лежали пятидесятитысячные купюры. Я даже не пересчитывал их, отложил это занятие на потом. Просто отметил, что кошелек тугой.

6

Пересчитал деньги лишь вечером, когда остался один в палате (Федор Савельевич умчался в беседку на свидание с невестой). Десять 'лимонов'. Неплохо. Выходит, можно подрабатывать, бросаясь с велосипедом на бамперы проезжающих машин. А я чуть не свалял дурака, когда не соглашался в тот день приехать на работу на велосипеде. Это меня Макс уговорил, чтобы я во вторник покрутил педали. Мне до моей автомастерской - четыре остановки на троллейбусе, какого черта буду я таскаться с велосипедом? Но Макс настоял: 'Нужно, очень нужно. Потом объясню'. Попросил, чтобы после работы я заехал к нему. Там уже все наши были в сборе.

- Я договорился с оптовиком, что мы ему опытную, так сказать, партию сегодня подвезем. Он человек умный, рисковать не хочет. И ты, Костя, на драндулете поедешь по Третьей Сигнальной до старого универсама. Там есть киоск Союзпечати, не работает, коробка одна, и у этого киоска должен будет стоять плюгавенький такой мужичок. Он тебя по велику опознает, а ты его по плюгавости.

Макс вытащил из стола красочную конфетную коробку, раскрыл ее:

- Смотрите все, чтоб без дураков. Кольца, перстни, цепочки...

- Да ладно тебе.

- Ну и хорошо.

Он завернул коробку в одну газету, потом во вторую, крест-накрест перевязал веревкой.

- Закрепишь на багажнике и... А пока давайте по пять капель. Колбаса, хлеб, минералка. - Он стал вытаскивать продукты из своего портфеля, раскладывать их на столе. - А конфетная коробочка пусть пока в столе полежит...

Выпили по одной, по второй хорошего коньяку из маленьких хрустальных стопок. Поразмышляли о том, что делать с пленницей. В принципе она о нас ничего не знает, доверительных разговоров мы при ней не вели, можно усадить ее в машину, поплутать по городу и выпустить. А можно попытаться узнать, чья она дочь. Авось и с нее навар получим.

- Я поговорю с ней по душам, - сказал Макс. - Все спокойненько выведаю... Но завтра. Сегодня, Санек, ты с ней побудешь здесь - никакого хамства, предупреждаю! А Костя прямо сейчас поедет к оптовику.

Конфетная коробка, завернутая в газеты, перекочевала из стола в мои руки.

- Он мне за нее деньги должен дать, да?

- Кто? - непонимающе взглянул на меня Макс. - Ах, ты вот о ком. Нет, он тебе ничего не даст, - и Макс почему-то заулыбался. - Ничего не даст. Деньги потом будут. Езжай.

Так я очутился на Третьей Сигнальной улице. До старого универсама оставалось проехать полтора квартала, когда на меня вылетел серый 'вольво'.

7

Падунец сидел у окна и философствовал на тему, что никогда не поздно начинать новую жизнь. Дело даже не в том, что он создает новую семью. В другом дело. Он, Падунец, все годы мечтал быть материально независимым. Тяжелыми

Вы читаете Долги отдающий
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату