морскую звезду. Много деревьев с каплями смолы и гнездами лесных жителей. Много цветных листьев. Много маленьких чудес. Уголек умеет находить их не хуже солнечных лучей.
- Пошли, - сказал он друзьям.
Братья Селивановы и Тетка быстро подружились с лесом. Они примолкли сначала, когда сосны окружили их и сделался слышным ровный и негромкий шум. Но Уголек сказал:
- Это ветер вверху.
Толик посмотрел на вершины деревьев, оглянулся и предложил весело и громко:
- Давайте охотиться на мамонтов!
- На мамонтов! - отчетливо сказало на просеке эхо, и все мамонты в лесу, наверное, сразу узнали про опасность.
Отчаянная Тетка сверкнула глазами, почти такими же черными, как глаза Уголька.
- Мы будем племенем охотников за бивнями.
Они смастерили оружие. Взяли палки, расщепили их Славкиным ножом и в развилку вставили длинные узкие камни. Камней и палок много на склонах лесистых гор.
Камни крест-накрест прикрутили к рукояткам проволокой, которая нашлась в Славкиных карманах. Получились топоры, как у настоящих первобытных людей.
Только Витька-Мушкетер отказался от топора.
Витька тоже был здесь. Великодушие Толика Селиванова покорило благородную мушкетерскую натуру. Через полчаса после нападения Тетки Мушкетер обругал Митьку и Козловых гнилыми кочанами и мимоходом, не теряя достоинства, помирился с Угольком и Вьюном.
Участвовать в охоте на мамонтов Мушкетер согласился, но только отказался сменить шпагу на топор. Это было не по правилам, но Толик сказал:
- Пусть. Это будет самая первобытная шпага.
Угольку топор сделал Толик. Сам Уголек не умел. Зато он знал, где пасутся мамонты.
Уголек шел впереди. Он руками и коленями раздвигал высокий влажный папоротник, и кругом колыхались листья. Они медленно качались, большие кружевные листья, и на них из-за сосен падали пятна солнца. Многие листья уже стали желтыми.
- Правда, они похожи на перья Жар-птицы? - сказал Толику Уголек.
- Или на перья желтого страуса, - ответил Толик.
- Такие разве бывают?
- Не знаю.
- А разве бывают Жар-птицы? - удивился круглый Славка. Он всегда удивлялся и всегда спрашивал.
- Бывают Жар-птицы, - серьезно сказал Толик. А Витька-Мушкетер сорвал одно такое перо и украсил им свою кепку.
- Чучело, - хмыкнула Тетка.
- О, сеньорита, - сокрушенно протянул Мушкетер.
- Олух, - сказала тогда сеньорита. - Как дам! Пообзывайся еще...
Мушкетер как-то сник. Он стал отставать и скоро оказался совсем рядом с Теткой, которая шла позади всех.
- Ты чего? - тихо спросил Мушкетер. - Я могу еще один лист сорвать... тебе.
Тетка с презрением мотнула загнутыми косами.
- Ну и наплевать, - изящно выразился Мушкетер. Тетка насупилась... Мушкетер сорвал самый большой и самый золотой лист. Молча показал Тетке. Она косо взглянула на Витьку.
- Ну, давай...
И никто не заметил, когда в черных волосах отчаянной девчонки появилось яркое перо Жар-птицы.
Уголек вывел охотников к поляне, где из травы поднимали свои круглые спины валуны-слонята.
Это были маленькие слонята, а не мамонты, и в душе Уголька шевельнулась жалость. Он лежал в молодом колючем сосняке рядом с Толиком и жалел слонят, будто они были живые, а не из камня. Он всегда так играл - забывал, что в игре не все настоящее. А сейчас Уголек привел охотников к поляне, где паслись знакомые слоновьи детеныши, и его слегка мучила совесть.
И когда охотники вскочили и бросили камни, и хотели добить топорами загнанных в ловушку зверей. Уголек выбежал на поляну. Он выбежал и крикнул, подняв свой топор:
- Стойте! Не надо убивать мамонтов!
Все остановились и замолчали, и только удивленно покачивали головами сосны. Толик опустил свое оружие. Он был вождем племени. Его выбрали вождем, потому что он все время что-нибудь придумывал. Это он умел. Кроме того. Толик был самый старший. Мушкетеру, правда, тоже исполнилось двенадцать, но его не сделали вождем. Тетка сказала что он оболтус.
Толик опустил топор, и другие охотники тоже опустили топоры. Да же Тетка.
- Почему не надо убивать мамонтов? - удивился Славка.
- Почему не надо? - подумав, спросил Уголька вождь охотников.
- Можно приручить их, - сказал Уголек. - Они сильные, они буду помогать нам... Это добрые звери...
Он стоял с опущенным топором среди больших круглых камней, и Толику вдруг показалось, что камни сейчас оживут. Шевельнутся и поднимутся на толстых ногах, вскинут хоботы и выставят желтые кривые бивни... И по приказу Уголька встанут на дыбы. Все разом.
Толик подошел к Угольку, а охотники остались у края поляны.
- А если мамонты растопчут тебя? - тихо спросил вождь. Уголек поднял на него черные задумчивые глазищи.
- Не растопчут. Звери меня не трогают. Я их люблю.
Он только не сказал, что больше всех зверей любит собак.
- Ты мог бы стать укротителем, - раздумывая, произнес Толик. - Правда, мог бы.
- Зачем?
- В цирке.
- В каком цирке? - удивился Уголек, потому что знал, что мальчишек не берут в укротители. Но Толик уже придумал.
- В нашем, - сказал он. - Сами устроим цирк. Ведь идея?
Если бы знал Уголек, сколько неприятностей случится из-за этой идеи! Но про неприятности потом...
ПОХИЩЕНИЕ БЕРТЫ. ИНОГДА ХОЧЕТСЯ
БЫТЬ ОТКРОВЕННЫМ
- А как же охота? Эй вы, дрессировщики! - начала злиться Тетка. Ей не терпелось испробовать в деле настоящий каменный топор.
- Я знаю, где живет старый мамонт. Он злющий, - сказал Уголек.
Он повел охотников к вывороченному пню. Самый большой корень этого пня был похож на хобот, а два корня по бокам торчали, как острые бивни.
Шли гуськом, и сзади всех шагал Витька-Мушкетер. Он собирал букет из ярких листьев папоротника. Витька забыл, что через час желтые перья увянут и свернутся в сухие коричневые трубочки.
Но охотники не дошли до старого мамонта. Недалеко от дома, где кончается хвойный лес и шелестит невысокий березняк, они услыхали противное блеяние.
- Берта, - определил Уголек. - Курьянова коза.
Братья Селивановы и Тетка уже знали про Курилыча. Они выразили сожаление, что козу почтенного пенсионера нельзя тут же пустить на похлебку.
- Вся в хозяина, ведьма, - пожаловался Уголек. - Бодается, как бешеная.
- Тетка, оставь топор, - строго сказал Толик. - Это все-таки не дикая коза.
Но если топоры охотников не грозили гнусной козе Курилыча, то ее поджидала другая неприятность: Витька-Мушкетер со зловещей медлительностью вытягивал из-за ремня шпагу. У него с козой были особые счеты.
Мягким шагом Витька двинулся туда, где раздавалось блеяние...
И вдруг послышался Витькин призывный свист.
- Тихо, - зашептал Мушкетер, когда все залегли рядом. - Смотрите, что делает, гад.
Среди тонких березок гулял Курилыч. Он гулял в синей рубахе навыпуск, брюках галифе и тапочках. Из-под брюк торчали белые завязки кальсон. Круглое брюхо медленно колыхалось под рубахой. Остатки шевелюры и розовую лысину Курилыч защитил газетным колпаком.
- Что он делает здесь? - удивился Славка.
- Что? - дернул Толик Мушкетера за штанину.
- Не видите?
Курилыч подошел к березке и зажал в большом волосатому кулаке вздрогнувшую ветку. Он стал откручивать ее. Старательно, не торопясь. Лежа в кустах, ребята видели, как трепетали мелкие листья, лопалась тонкая кожица коры и перекручивались белые волокна. Потом Курилыч рванул ветку, и она оторвалась, потянув за собой кору узким ремешком...
Толик даже вздрогнул. А может быть, это лишь показалось. Но он тихо и медленно сказал:
- У нас бы за это просто убили.
- Где? - прошептал Уголек.
- В степи... У нас там три тополька прижились, так за ними знаешь как ухаживали... Один пьяный дурак машиной тополек зацепил и сломал. Знаешь что с ним за это сделали? Со строительства прогнали.
- Уволили? - шепотом спросил Уголек.
- Наверно, уволили потом. А сперва просто его чемодан папка наш в самосвал кинул - и катись на все четыре...
- А если бы не покатился?
- Он покатился. Если папа скажет, значит, точка.
- Он у вас сильный, наверно, - сказал Уголек. С уважением сказал. но без зависти. А чего ему завидовать? У него самого отец такой, что лучше не найти.
- Сильный? - переспросил Толик. - Ну... да. Ну и что? Ты думаешь, он драться стал бы? Он не руками сильный. Просто справедливый.
- Тише вы, - прошипел Славка. - Смотрите, он всю верхушку открутил.
Во время короткого разговора Уголек перестал следить за Курилычем. А за эти полминуты Курилыч согнул и обезглавил тонкую аккуратную березку. Теперь она стояла жалкая, некрасивая. Протянула куда-то наугад оставшиеся длинные ветки, как человек протягивает руки, если внезапно ослепнет.
Тетка сжала зубы, и ноздри у нее вздрагивали.
- Целую кучу веток наломал, - удивился Славка. - Жрать, что ли, будет?
- Видишь, веники вяжет, - объяснил Уголек. - У него в огороде баня своя. Париться будет.
- Давайте все выскочим и заорем, - предложила Тетка. - Он убежит. Вредители всегда трусливые.
- А потом опять придет, - сказал Толик.
Уголек решил:
- Надо Сереже рассказать. Есть такой милиционер. Лейтенант.
Мушкетер задумчиво покусывал травинку, вспоминая одну умную фразу из рыцарского романа.
- Черная злоба опутала ваши сердца, - наконец сокрушенно сказал он. И нет в них милосердия... Пусть парится человек, жалко вам, да? Пусть парится. Только надо в каждый веник добавить несколько веток боярки.
Боярка - это кусты боярышника, растущие на склоне у камней. Шагах в сорока. Шипы у боярки длиной в палец Уголька, острые и крепкие, как сталь.
