прожекторов. Шорох в соседней комнате.
Г о р б у н о в (обернулся.) Кто там?
Г р а н и ц а. Я, товарищ командир. Граница.
Г о р б у н о в. Леша? А ну, иди сюда. Ты что здесь делаешь?
Г р а н и ц а (вошел). Я ничего, товарищ командир. Посуду хотел прибрать.
Г о р б у н о в. Посуду? А чего сопишь? Носом хлюпаешь?
Г р а н и ц а. Я не хлюпаю.
Г о р б у н о в. Ты что? Плачешь, матрос?
Г р а н и ц а (всхлипнул). Вы меня спишете.
Г о р б у н о в. С чего ты взял? Ты что же - подслушивал?
Г р а н и ц а. Товарищ командир, честное даю вам слово... Честное комсомольское, как на бюро. Я не нарочно слушал. Зашел, а капитан третьего ранга и говорит... Теперь вы меня спишете.
Г о р б у н о в. Почему же обязательно тебя?
Г р а н и ц а. Потому что я самый последний человек на лодке. Недисциплинированный. Только я не желаю с лодки... (Всхлипывает.)
Г о р б у н о в. Ну-ну, будет! Да не кисни ты, парень, без тебя тошно! Слушать меня. Обо всем, что слышал, - молчок. Тебя не отдам. Ясно? И дружка твоего Соловцова тоже постараюсь отстоять. Надоели вы мне, но, видно, уж такая моя судьба - возиться с вами. Вот так. Переварил? Кругом - арш!
Г р а н и ц а. Спасибо... (Поплелся к выходу.)
Г о р б у н о в. Отставить. Как команду выполняете? Кругом - арш!.. Вот так.
Граница уходит.
К а т я (заглянула). Виктор Иванович! Вы здесь? Что ж вы не идете? Там так весело!
Г о р б у н о в. Сейчас.
К а т я (подошла ближе). Я вам не мешаю? Если мешаю, скажите мне 'кругом - арш'! Я уйду.
Г о р б у н о в. Нечего издеваться. Садитесь. Сейчас пойдем вместе.
К а т я (присела у окна). Ушел ваш начальник? Он мне не понравился.
Г о р б у н о в. Не спешите судить.
К а т я. Вы не сердитесь на те глупости, что я вам наговорила? Сознаюсь, это было очень по-дамски. (Пауза.) И все-таки я мечтаю о времени, когда навсегда прекратятся войны и ваша профессия перестанет существовать.
Г о р б у н о в. Я тоже. Так и будет. Но это будущее приходится брать с бою. В этой войне мы не только защищаем свою землю. Мы с вами воюем за будущее всего человечества.
К а т я. Вы - да. А я, к сожалению...
Г о р б у н о в. А разве вы не воюете? Вы кто? Певица?
К а т я. Была. Но в студии такой мороз, что петь совсем нельзя. Граммофонные пластинки - и те трескаются. Теперь у меня очень смешная профессия.
Г о р б у н о в. Какая?
К а т я. Я - диктор.
Пауза.
Вы чем-то удивлены?
Г о р б у н о в (улыбнулся). Нет, ничего.
К а т я. А я люблю свою работу. Это интереснее, чем может показаться. Знаете, мне пишут письма. На днях получила даже предложение руки и сердца. Вот.
Г о р б у н о в. Вы замужем?
К а т я. Была. Мой муж умер. А вы женаты?
Г о р б у н о в. Да. (Встал.) Пойдем?
К а т я. Пойдем. Я обещала петь.
Стук.
Кто там?
Т у л я к о в (в дверях). Разрешите? Это вы, товарищ капитан-лейтенант? Не придете к нам? Команда очень просит.
Г о р б у н о в. Сейчас придем. Туляков!
Т у л я к о в. Есть!
Г о р б у н о в. Как вы думаете, весь ремонт вытянем на себе? Без завода? Может быть, даже с половиной команды? Как? Возможно?
Т у л я к о в. По идее - ничего такого невозможного в этом нет. Вот с материалами придется трудновато. Доставать надо. Нда... (Подумав.) Ничего. Все будет нормально.
Г о р б у н о в. Нормально? Ну, раз нормально, тогда пошли. (Кате.) Так вот, чтоб закончить наш спор: в будущем моя профессия, как известно, отомрет. Но на мой век мне работы хватит.
Конец второго действия
Действие третье
Картина третья
Февраль. Утро. Оттепель. Двор завода на берегу Невы.
В центре - обитая железом, запертая на железный
висячий замок дверь склада. Над дверью полустертый
лозунг: 'Кто не помогает всецело и беззаветно Красной
Армии... тот предатель и изменник' (Ленин). У двери
гора полузасыпанного снегом железного лома. Огромная
ржавая лопасть гребного винта. На лопасти сидит
сторожиха - средних лет женщина в овчинном тулупе до
пят и валенках с галошами. Между колен немецкая
винтовка без штыка. Рядом с нею в прибитом к стене
ящике телефонный аппарат.
С т о р о ж и х а (привстала, вскинув винтовку). Эй! Эй! Стой! Кто идет?
Г о л о с. Свои!
С т о р о ж и х а. А ктой-то - свои?
Г о л о с. Один матрос.
С т о р о ж и х а. Нельзя! Давай назад!
Г о л о с. Почему нельзя?
С т о р о ж и х а. Нельзя по льду ходить. С реки никого теперь не допускаю. Давай кругом, через проходную!
Г о л о с. Больно далеко, мать. Ноженьки болят.
С т о р о ж и х а. Я кому сказала - назад?! (Щелкнула затвором.) Стой, я тебе приказываю!
С о л о в ц о в (въезжает на лыжах пятками вперед и резко тормозит около сторожихи). Стою. Чего шумишь, мать? Не видишь - свой?
С т о р о ж и х а. А я почем знаю? Может, ты фриц.
С о л о в ц о в. А ты гляди на меня лучше: где ж это фрицы такие бывают?
С т о р о ж и х а (разглядывая широко улыбающееся лицо Соловцова). Ты чей?
С о л о в ц о в. Сын собственных родителей. Лыжная разведка, в авангарде главных сил. Понятно вам?
С т о р о ж и х а (ее опять взяло сомнение). Вот, вот. В аккурат третьего дни одного такого голубчика словили. Тоже на лыжах. И говорил тоже по-нашему. Ох, и били же его!
С о л о в ц о в. Кто?
С т о р о ж и х а. Наши девочки. Здешние, заводские. Бойцы охраны порядка.
С о л о в ц о в. А ты, стало быть, тоже боец?
С т о р о ж и х а. А то кто же? Ну, зубы не скалить! Пропуск есть?
С о л о в ц о в. Нету.
С т о р о ж и х а. А нету - значит, я тебя теперь задерживаю.
С о л о в ц о в. Давно бы так. (Ставит лыжи к стене.)
С т о р о ж и х а (покрутила ручку телефона). Ктой-то?.. Тоська?.. Штаб мне давай. А где начальница?.. Ась? Ну, поищи... По восемнадцатому нет? Может, по докам пошла? А ну, звякни туда... Опять провода порваны? Чего же не чините? Ну да, так вот тебе сейчас брошу пост, кошки надену, да и полезу по столбам. (Бросила трубку.) Сядь, обожди. Да смотри, удрать не вздумай.
С о л о в ц о в. Еще чего. Я теперь хоть гони, никуда не уйду.
С т о р о ж и х а. Вот и сиди. Курить есть?
С о л о в ц о в (вынул жестянку с табаком.) Прошу. (Кивнул на винтовку.) Заряжена или так?
С т о р о ж и х а. А тебе зачем знать?
