* * *
Ну и осень в этом году выдалась! Пар от земли и асфальта, деревья нежатся, как в ботаническом саду. Ночные алкогольные отморозки ликуют. Отпусти грехи им, Господи!
Немолодой уже фрайер, в пуховике времен китайско-советской дружбы, заходит в рюмочную и профессорски смотрит на ценники. Не сходится. В который уже раз.
В вазе он замечает букет искусственных подвядших роз. Такой уже стеклянной ломкости. Искусственно подвядшие розы, домашнее воспоминание, в рюмочной.
Жизнь, несомненно, продолжается и без него, усложняясь. Ребята всё молодые, ворошат перед ним сметливыми руками ностальгическую крошку. Бизнес гарантирован, пока мы живы. А потом? Придумают.
Какой-то, на переходе к Невскому, стоит со списком востребованных вещей на груди: 'Знаки. Монеты. Иконы. Медали. Часы. Серебро'.
Нет, мы, несомненно, еще пригодимся. Вот, например, если сдать себя в ломбард. Сам за собой не придешь, это понятно. На близких надежда тоже не большая. Но ходят же по нашим улицам всякие праздно-щедрые и любопытствующие, которые любят покупать по сходной цене дорогое. И тебя купят. И вставят в свой интерьер. И станешь ты частью чужого интерьера. Частью интерьера всего. Частью интерьера.
Разговор в КПЗ.
'Зачем в Китай-то ходил?'
'Да нас ведь ждали в ихнем райцентре, рядом с границей. Мой друг им КамАЗы продает'.
'Ну друг, ладно А тебе-то что было делать в китайском райцентре?'
'Я за компанию. Надо же узнать, как люди стоят на ногах. Стоит ли им КамАЗы продавать? Они у нас были. Ты мою квартиру посмотрел, я - твою'.
'КамАЗы ведь не твои. Ну и потом, я же у тебя не квартиры покупаю, а машины'.
'Ну они бы показали, например, свои магазины, набитые до отказа товарами'
'А вдруг это не их магазины? Там ведь все по-китайски'.
'Переводчик же есть'.
'Подкуплен'.
'Если они переводчику в год миллион платят, это тоже кое-что, пусть даже и магазины не их'.
'Да мало ли в России таких комедиантов?'
Сначала перебежчику в Китай казалось, что ему просто попался бестолковый сосед, но теперь он понял, что тот просто вредный.
'Чего пристал? Выпили бы на халяву! Подарков знаешь сколько надарили бы? Они с такими мешками через таможню прут!'
* * *
Скрепленные птичьей слюной ласточкины хижины, кавказы Нью-Йорка, солнечная ржавчина замоскворецких окон... Куда уходят от меня эти караванные верблюды фантазий?
Все смешалось и при этом стало первобытно ясным. В том смысле, что 'воздух дрожит от сравнений'. Каждый с каждым готов поменяться местами, не рискуя потерять свое.
Даже в сердце пламени - мрак. Но ничто не отменяется. Как в воспоминании. И все хотят друг другу понравиться. Чайник всякий раз закипает другим голосом, подпевая тайным мыслям хозяйки.
Эгоцентрикам всегда кажется, что, когда рушится их жизнь, рушится мир. Часто они совершенно искренни в своем убеждении. И потому почти все сплошь и рядом философы. Правда, с оттенком истерики.
Живу в тесноте запретов и укорачивающихся желаний и надеюсь еще пожить. Здесь все же есть еще место идеалу. Хотя жизнь во все, конечно, вносит свои коррективы.
Мой приятель, например, еще в детстве решил, что не будет курить. Тем не менее всегда видел себя в будущем с сигаретой. Потому что всегда видел себя в будущем худощавым веселым валетом с усиками. Образ был позаимствован с игральной карты. Придумал: курить будет только для вида, то есть не в затяжку.
Вышло немного иначе. Веселый нрав в нем остался, и усики он отпустил. Но рано полысел, был склонен к полноте и курил около двух пачек в день.
Так что же после этого прикажете - не мечтать?
