Эта мысль не обнадеживала. Получалось, он никогда не сможет выбраться из ловушки, поскольку ее сила равнялась его собственной. Вернее говоря, она его собственной силой и являлась. А кому и когда удавалось перебороть свою копию?
Оставалось только надеяться на помощь извне.
В том, что она придет, сомнений не было. Кто-нибудь рано или поздно его обнаружит. Рано или поздно происходит все.
Осознав это, Трабас несколько успокоился и, решив, что нет никакого резона предаваться отчаянию, попытался найти в своем положении нечто позитивное. И достаточно быстро нашел.
Прежде всего он сообразил, что его идеальный прикол все же действует. Так оно и было. Причем то, что он сам находился в центре этого прикола, не имело большого значения. Главное, прикол все еще существовал. Его прикол. Вечный.
Приободрившись этой мыслью, Трабас подумал, что уж теперь-то он имеет полное право называться идеальным. Эта мысль укрепила его самочувствие еще больше. Он даже вернулся было к созерцанию рыбок-пустынниц, но скоро опять о них забыл, поскольку нашел для себя занятие, сулившее развлечение надолго. Он стал придумывать все новые и новые приколы, мысленно моделировать ситуации, в которых их можно было бы претворить в жизнь. Тема для раздумий оказалась неисчерпаемой.
Итак, жизнь Вселенной продолжалась своим привычным чередом. В одном из ее уголков, о чем никто не подозревал, находился идеальный прикол, в центре которого бесконечно перемешался в пределах получаса Идеальный Трабас-потрясатель основ. Он любовался радужными рыбками, ждал того, кто его освободит, и копил запас новых приколов.
40
Самой заветной мечтой рыбок-пустынниц было обзавестись постоянным зрителем. Они мечтали об этом с самого рождения. И вот такой зритель появился. Приложив титанические усилия, рыбки теперь рассчитывали, что это состояние продлится вечно. То, что им самим придется все это время танцевать, рыбок не смущало. Главное – теперь у них был зритель, а значит, существование обрело смысл.
Рыбки были счастливы.
