Мы побежали в окоп, где уже к переносному кабелю подключили пульт. Я снял противогаз и вошел в блиндаж. Дежурный офицер кивнул мне как старому знакомому и махнул рукой на топчан. Там развалившись, храпел генерал Чараев.
- Товарищ генерал, товарищ генерал, - я стал трясти его.
- Чего тебе? - оторвал он голову.
- Установка к пуску готова. Вы просили разбудить.
- А, все в бункере? - спросил он позевывая.
- Да, все ушли.
- А эта, вонючка Корилов, там же?
- Там.
- Давай микрофон, - он вырвал микрофон из рук дежурного офицера.Товарищ маршал, разрешите пуск? Есть. Пуск, - скомандовал он мне.
Я вылетел из блиндажа и заорал: 'Пуск!' и натянул опять противогаз. Лейтенант нажал две кнопки на пульте и ракета затряслась на старте. Она подпрыгнула, подергалась на направляющей и вдруг с грохотом и ревом пошла в верх. Пыль, дым и огонь бушевали на стартовой площадке. Лейтенант махнул рукой и мы, выскочив из окопа, понеслись к установке. Я вскочил на раскаленную броню и включил насосы. Направляющяя сначала медленно пошла вниз, потом разогналась и ловко вошла в стойки. Домкраты уползли в брюхо машины. Мы запрыгнули в люки, взвыл дизель и качаясь как по волнам, установка удрала от 'воображаемого противника'.
Через два часа нас вернули на стартовую площадку красить запачканные 'места', выжженный участок земли и погрузить на газик уже пьяного генерала Чараева.
В пятницу вечером, Майор Сергеев вызвал меня в штаб.
- Тебе когда дать увольнительную?
- Сейчас, на субботу и воскресение.
- Дам до утра понедельника, но чтоб как штык к утренней проверке. Понял. А вечером я тебя поставлю в караул. На увольнительную. Мотай от сюда.
- Вставай, соня, - Я тянул за ногу Машу с постели.
- Так ее, так, - кудахтала сзади мать. - Я в ее годы в пять утра вставала, а эта кобыла выросла и все спит и спит.
- Сейчас встаю, Сашка, отпусти.
Она замоталась в простыню и закрыв глаза качалась на кровати.
- Смотри какая погода, махнем за город.
- На канал?
- Хотя бы на канал.
- Вот и хорошо, - обрадовалась мать, - мне как раз надо отвезти на дачу швейную машинку.
- Мама.
- Ну что, мама. Не ты повезешь, так я.
- Да отвезем. Готовьте машинку, - сказал я.
Мать исчезла из комнаты. Я наклонился и поцеловал Машу в губы. Она сначала вяло ответила, потом отбросила простынь, обвила меня руками и... я начал вздрагивать от охватившего меня волнения.
- Машка, сейчас получишь по затылку, - оторвался я от нее.
Она засмеялась, вскочила и удрала за дверь
- Тебе на долго увольнительную? - раздался голос из соседней комнаты.
- На два дня.
- Ого, живем. Где же купальник?
Она влетела в комнату прижимая к груди полотенце и принялась раскидывать вещи из шкафа. Я подошел сзади и обхватил ее грудь руками.
- Не надо, мама увидит, - шепотом сказала она мне. - Ага, вот он.
И опять как метеор, Маша исчезла из комнаты.
В Хлебниково мы приехали днем и я оттащил чертову машинку к ней на дачу. Только мы собрались идти купаться и вышли из калитки, как в соседней даче с высоким забором заскрипели ворота и выползла на улицу черная 'волга'. Проехав два метра она остановилась напротив меня и из окна появилась голова генерала Чураева. Я отдал честь.
- Здравствуй, Маша, - как-будто не замечая меня, сказал генерал. - Так ты не забыла, сегодня у Люды день рождения.
- Забыла, Иван Васильевич. Вот этого охламона увидела, - она кивнула на меня, - и сразу все забыла.
Теперь он заметил меня.
- Что-то мне ваше лицо знакомо, товарищ сержант.
- Так точно, я передавал ваши команды на стартовой площадке.
- А... Ясно. Так Машенька, вот тебе деньги, - он выволок через окно машины здоровую пачку денег, - купи ей хороший подарок и к семи приходи. Можешь захватить этого... охламона.
- Да зачем вы так, Иван Васильевич.
- Бери, тебе говорю, - рявкнул генерал.
Пачка очутилась у Маши в руках, а машина рванула и оставив хвост пыли исчезла за поворотом улицы.
- Что же нам теперь делать? Плакал наш канал. Опять в город надо ехать, подарки искать. На эти деньги можно только купить алмазы или золото.
- Поехали в антиквариат, может там чего-нибудь найдем?
Мы в расстроенных чувствах повернули к вокзалу.
- Маша, у тебя что-нибудь из одежды гражданское найдется.
- Найдем. Здесь есть костюм моего мужа.
- Разве ты замужем?
- По документам да, а так нет. Грустная история. Вышла замуж за молодого лейтенанта. Уехал он служить в Германию и уже три года нет ни писем, ни вестей.
- А пыталась узнать, как он, что с ним?
- А зачем. Он мне неинтересен.
Я считаю, нам повезло, мы купили старинный проигрыватель с пачкой металлических пластинок. Этот сундук мы приволокли к семи часам к даче Чараева.
- Машенька, как хорошо что ты появилась.
Худенькая, высокая девушка с абсолютно синими глазами обнимала Машу.
- Людочка, познакомься, это Саша.
- Здравствуйте,- она гибко протянула свою тонкую руку.
Я аккуратно подержал ее в своей руке.
- Людочка, мы тебя поздравляем и вот... Саша покажи.
- Ой, Машка, ты чудо в перьях. Всегда что-нибудь притащишь необычное. Спасибо ребята.
Она поцеловала Машу в щеку. Я тут же подставил ей свою. Люда засмеялась и... поцеловала меня. Мы внесли в дом проигрыватель. В доме были гости: две девушки весьма вульгарного вида, три молодых человека, одетых по моде с тонкими галстучками. В углу в качалке сидел по-видимому трезвый генерал и читал газету.
- Ребята знакомьтесь. Машу вы знаете. А это Саша.
Меня представляла Люда.
- Это Вика, это Мира, а это наши джентльмены Владик, Стас и Игорь.
- Меня представлять не надо,- поднял от газеты голову генерал,- мы знакомы.
- Когда же, папа, ты успел?
- Уже год работаем вместе.
На лицах всех недоумение. Маша улыбается.
- Кем же тогда вы работаете?- недоумевает Стас.- Вы военный?
- Он охламон. Так кажется ты его назвала, Машенька?
- Да Иван Васильевич. Он охламон.
Маша веселилась от души. Гости ничего не поняли.
