- Направлены к вам местным управлением ОГПУ из Джаркента. Вот пакет.
Рябов протягивает начальнику конверт. Тот небрежно засовывает его в карман.
- Откуда у вас оружие? Разрешение есть? - обращается он к Черненко.
- ... Это... Вообщем... не дали документ, - разжимаются узкие губы. Как работнику... положено...
- Положено, когда есть документ на право ношения оружия, а сейчас сдать маузер завхозу.
- Это...
- Я сказал, сдать. Коновалов, - обращается начальник к Лешке, - идите за мной.
Максимов поворачивается и идет в канцелярию. Мы с Шайдуренко пошли в конюшню, приводить в порядок своих лошадей.
- Слышь, Серега, - Лешка Коновалов потягивается на койке рядом и обращается ко мне, - этот, кривоногий, как его... Черненко что ли, в ОГПУ приводил в исполнение...
- Преступников расстреливал?
- Ну да. Исполнитель одним словом. Из своего маузера мужиков и женщин в затылок...
- Откуда узнал?
- А этот, Ванька, говорливый очень, тоже в охране служил. Провинились они, вот и послали сюда.
- Как провинились? Сколько же лет, этому Косте?
- Восемнадцать. Год назад сам напросился служить в ОГПУ, сначала его назначили надзирателем, а потом за усердие перевели... в палачи...
- Тише, ты... Надо же какой молодой...
- Ванька говорит, что Костя малость перепил после трудового дня и выполнить очередное срочное поручение не мог. Его и послали сюда.
- Что за поручение?
- Ты что, не понимаешь?
Мне не верится, но если это правда, какую все же пакость к нам прислали.
- Ну и черт с ним.
- Правильно говоришь.
Утром очередное полит занятие. Выступает Максимов и рассказывает о международном капитале, который пытается всеми путями напакостить нашей стране.
- Кто хочет выступить? - заканчивает традиционно он свою речь.
- Разрешите.
Это поднялся Черненко. Мы сразу проснулись и с любопытством уставились на него.
- Я хочу сказать. Значит... это... гидра империализма не пройдет. Мы вообщем, здесь... это..., не позволим им... пройти. Всех.... трах, трах и все...
- У тебя все?
- Все, - недоумевает Черненко, не понимая, почему на его призыв никто не откликается и кругом немая тишина.
- Тогда, всем приготовиться, пойдем на стрельбище. Сегодня тренировка.
Мы поднимаемся и идем к пирамидам, брать оружие.
- Как ты думаешь, какую нам кличку дать этому..., - спрашивает меня Лешка.
- Варан.
- Ну нет, это уж слишком..., хотя что то похожее есть. Надо что-нибудь попроще.
Константин в своих обмотках нелепо крутится перед пирамидой, ему еще не выделили оружие. Это замечает Максимов.
- Черненко, с пулеметом Максим умеете обращаться?
- Я то? Умею.
- Тогда идите к завхозу и примите у него пулемет. Возьмите с собой Рябова, пусть будет у вас вторым номером.
Неуклюжая фигура потопала искать Рябова и завхоза.
Максимов вызывает по три человека. Они идут на лежанки, выдавленные в песке и стреляют по трем мишеням, в виде соломенных чучел, метрах в триста от них. Остальные кучкой сидят сзади и зубоскалят над каждым мазилой.
- Шайдуренко, ты бы сначала на бабах потренировался что ли, - замечает Сенька по кличке Кривой, за рубец оставленный шашкой белоказака под правым глазом.
Все ребята гогочут
- Это почему же? - осторожно спрашивает украинец, лежа на рубеже.
- Сам понимать должон. Когда у тебя любовь будет, а ты все будешь попадать не туды...
Опять смех.
- Каждый боец... это... попадать в цель обязан, - вдруг раздался голос Кости Черненко. - Мы должны гниду... всю под корень... Кто... это... не умеет стрелять... тот помогает жить капиталу.
Смех мгновенно прекратился.
- Ну-ка ты, умник, - обращается к нему Максимов, - давай на рубеж. Шайдуренко, освободи место.
Костя и Ваня выкатывают перед лежанками пулемет Максим. Черненко спокойно ложиться на песок, устраивается поудобней и... длинная очередь буквально разносит головы трех кукол. Мы ошеломлены.
- Во дает, - восхищается Максимов, - теперь неделю надо новые цели стряпать. Вот так надо стрелять товарищи.
В это время грохнул сигнальный выстрел с вышки перед погранзаставой.
- Что там еще? - насторожился Максимов. - Всем быстро на заставу. Занять места по сигналу тревоги.
Мы бежим к нашим домикам и лезем в заранее приготовленные окопы вокруг заставы.
С нашей стороны пыльное облако, которое быстро ветром относится в сторону. Невооруженным взглядом видно, что к заставе спокойно перемещается колонна всадников. Впереди две брички.
- Не стрелять, - кричит Максимов. - Кривой, проверь, кто такие.
Сенька бежит к конюшне и вскоре вылетает из нее на неоседланном коне. Он скачет к колонне всадников, те останавливаются и видно как Сенька почтительно разговаривает с кем то сидящих из брички, вскоре наш посланец несется обратно.
- Это свои, - орет он Максимову. - Джаркенский эскадрон прислан к нам в помощь.
- Это зачем? - недоумевает наш начальник. - А кто в бричках?
- Уполномоченный ОГПУ и еще какое то начальство.
- Тьфу ты, черт. Застава, отбой.
В домике, где расположена канцелярия шум и крик. Там прибывшее начальство, прорабатывает Максимова. Вызывают Коновалова и вскоре он весь взмокший вылетает от туда.
- Ну что там, Леша? - подхожу я к нему.
- Максимова снимают.
- За что?
- За Каламбекова. Помнишь мы у него в гостях были. Весь его род ушел в Китай через нашу полосу границы. Вот и достается начальнику за него.
- Тебе ничего не будет?
- Откуда я знаю. Там уполномоченный ОГПУ меня допрашивал. Все пытался выяснить как мы вели себя у Каламбекова, что сказал, как сказал, кто говорил, доложил ли я все Максимову?
Через четыре часа из домика выходит Максимов в сопровождении уполномоченного ОГПУ. Они садятся в тачку и та легко унесла бывшего начальника заставы в неизвестность казахских степей. Раздается сигнал трубы 'общий сбор'. Пограничники спешно выстроилась на крошечном плацу. Эскадронцы окружили нас. Перед строем появился командир эскадрона и два человека в кожанке. Один из них с крупным массивным лицом уголовника выступил перед нами.
- Я обращаюсь к бойцам и командирам погранзаставы Хоргос. Вы повели себя как предатели, пропустив через границу крупную банду бая Каламбекова. Матерый бандит вывез за границу угнанный из наших селений скот, имущество, много невинных людей, чтобы продать их за границей в рабство. И все это допустили вы. Позор. Я приказал арестовать вашего начальника Максимова и вообще, отдал бы под трибунал всех вас. Но..., учитывая заслуги некоторых бойцов, бивших басмачей и всю байскую сволочь, учитывая то, что вы до этого исполняли свой долг, вылавливая нарушителей и то, что во всем виноват ваш начальник, которому подчинялись, я не буду вас наказывать. Но теперь, если еще хоть одна банда безнаказанно прорвется на нашу сторону или от нас, расстреляю всех. Представляю вам нового начальника
