— Знаю, возьмите больше канистр с бензином. Освободившиеся канистры не везите, выбрасывайте по дороге, что бы не забивать машины. Охрана, как обычно, по одному человеку на машину.
— Хорошо. Я пойду готовить машины.
— Давайте, лейтенант.
Пришел сержант Лемешев.
— Товарищ капитан, в колонне 231 человек, включая детей и иностранцев, их всего 22 человека. Среди наших есть один интересный типчик. Он утверждает, что потерял жену и дочь в Эджели.
— Их что, украли?
— Он говорит, что не знает.
— Чего же он, придурок, этим рейсом сюда приехал? Мог бы задержаться их поискать.
— Струсил. Подонок.
В лагере напряженка, готовят машины в обратную дорогу. К моей палатке подъезжает джип. В нем коменданте района полковник Карма.
— Можно к вам, господин капитан?
— Входите, господин полковник.
Он входит в палатку, выбирает табуретку и садиться, вытянув ноги.
— Я закурю, вы не против?
— Вот тарелка, курите.
Коменданте выдергивает из кармана мундира сигару и, сжевав кончик, закуривает.
— Капитан, мы встревожены большим скоплением людей на границе с Алжиром.
Я киваю головой.
— Особенно нас беспокоит этот район от Гата до Эджели. По нашей информации многие жители приграничных городов и районов Алжира, а так же промысловики нефти от Эль-Агреба до Эль-Адеб-Лараша собираются перейти границу и вскоре хлынут в Гат и Серделес. Они все придерживаются противо фундаменталистких направлений.
Я опять киваю головой.
— У меня к вам предложение, капитан. Нашей пограничной полиции явно не хватает для удержания порядка на границе. Представьте, на 1000 километров всего два наряда. Вот мы и предлагаем, раз вы здесь, окажите помощь нашему государству.
— Как это?
— Наверняка фундаменталисты захватят нефтеносные районы и могут рискнуть запустить своих агитаторов и диверсантов на нашу территорию. У нас уже произошел конфликт в Кадамесе. Там исламисты согнали тысячи фанатиков ислама и перешли границу. Стражники и полиция были либо убиты, либо разогнаны. Пришлось вызывать войска из Триполи и усмирять зарвавшихся, но сколько жителей погибло. Это прелюдия, а на самом деле обстановка такова, войск в районе пустыни Идехана нет. У центра сейчас нет лишних войск для нас, когда американцы и НАТО, все время толкутся на Севере нашей страны. Всю полицию южных районов и добровольцев, мы стягиваем в Адри и Серделес. Если вы примкнете к нам, у нас уже будут силы пригодные для отпора.
— Здесь два вопроса. Первый, мы здесь до тех пор пока не вывезем своих соплеменников из Алжира. Значит только две недели. Второй, как может наш взвод усилить вашу группу. Это ведь тоже капля в море.
— По поводу вашей задержки здесь, Триполи снеслось с Москвой. Но Москва согласна вас задержать лишь при условии добровольности военнослужащих остаться на месяц. А по поводу капли. Ваша капля из профессионалов, стоит обезумевшей толпы фанатиков.
— Значит Москва, во всем полагается на нас. Останемся мы или нет?
— Да.
— Но вы сами сказали о добровольности?
— Сказал. Капитан, кто останется, тот получит вознаграждение. Сам Каддафи просил изыскать средства, что бы уплатить вам.
— Сколько?
— 3000 долларов в месяц солдатам и по 5000 — офицерам.
— Что же я поговорю с личным составом и выскажу ваше предложение.
— А вы сами, капитан, останетесь?
— Останусь.
Вечером, после того как мы отправили караван машин в Алжир, я собрал личный состав и рассказал им о предложении команданте. После этого, предложил подумать день и записаться у меня, кто останется здесь.
Солдаты молча разошлись. Ко мне подошел Коля Маслов.
— Капитан, ты остаешься?
— Да.
— Тогда пиши меня, я тоже буду с тобой.
— Спасибо, Коля.
Я крепко пожал его руку.
Утром меня опять будят.
— Капитан, к вам пришла женщина.
— Женщина?
— Да. Причем она говорит по-русски.
Я одеваюсь и выхожу из палатки. Действительно, женщина, не поймешь какого возраста, плохо одетая, босиком, с патлами грязно-светлых волос.
— Здравствуйте, командир.
В ее русском прослеживается чуть иностранный акцент.
— Здравствуйте…
— Люся.
— Здравствуйте, Люся.
Она расцветает в улыбке.
— Давно не слышала русского языка. Я сама русская из Ленинграда и уже почти двадцать лет здесь.
— Эмигрантка?
— Нет. Я вышла за муж в Ленинграде за алжирца, он учился там в Технологическом институте, а потом приехали сюда в Африку, вот так и живу.
— Извините, Люся, пойдемте позавтракаем.
— Пойдемте.
Мы приходим на кухню получаем по миске гречки и я вижу с какой жадность поедает женщина кашу и хлеб.
— Хотите еще?
— Если можно.
Опять наваливают черпак каши и женщина тут же проглатывает ее.
— Так что же вас привело к нам?
— Меня послал Малиди.
— Вождь племени Вабу?
— Да он.
— Но ведь он, по нашим данным, в Гате?
— Да, я от туда. Два дня иду. В основном по ночам.
— Почти 150 километров по пустыне и одна.
— А что тут такого, мы переходы больше делаем.
— Так что просил Малиди?
— Он просил продовольствия. В Гате сбежалось много народу, а пищи мало. Он узнал, что здесь центр белых беженцев и мне как белой, предложил пойти и поговорить со старшим.
— Но ты же сказала, что вышла замуж за алжирца.
