Женщины встрепенулись.
- Костя, что бы все у тебя было хорошо,- сказала Антонина Сергеевна.
Таня при всех поцеловала меня в щеку.
- Удачи тебе, Костенька.
Как-только мы появились на ступеньках крыльца. Все корреспонденты встрепенулись. На меня обрушился град вопросов.
- Господин Костров, это правда, что в России организуют целые части из зомби? Есть сведения, что производство зомби поставлено на поток?
- Что вы чувствовали, когда вам выстрелили в сердце? Оно вообще у вас есть?
- Вы подтверждаете, что убили 26 человек и ранили 48?
- Сколько?
- Двадцать шесть убитых и сорок восемь раненых.
- Не может такого быть.
Вопросы сыпались со всех сторон.
- Пьете ли вы кровь людей, убитых своей рукой?
- Как отреагировало на это событие правительство Пакистана?
Тут поднял руку Петр Акимович.
- Господа. Мы еще не знаем как отреагировало правительство Пакистана, но то что вчера произошло, полно трагедии и полностью лишено смысла. Мы скорбим по умершим и сожалеем о случившемся. Защищая наши жизни, господин Костров, совершил невозможное. Мы сами все потрясены.
- Как вы считаете, правительство России выдаст по первому требованию Пакистана, господина Кострова?
- Я не могу решать за правительство. Господа, извините, но нам надо выехать в посольство.
Петр Акимович уже первый раздвигал толпу, давая мне дорогу к прибывшей машине.
Посол был в полном недоумении.
- Понимаете, госпожа премьер-министр письменно извинилась за беспорядки устроенные бесчинствующей молодежью перед зданием посольства и у вашего дома. Мало того, она примет решительные меры по установлению зачинщиков беспорядков. Здесь есть еще одно письмо к правительству СССР с просьбой продать им зомби за 100 миллионов американских долларов или по цене установленной правительством. Я конечно такую чушь в Москву не пошлю, а сделаю отписку, что живых людей не продаем. Вы что, правда перебили и перекалечили там массу людей?
- Я как-то не считал.
- Корреспонденты говорили,- влез в разговор Воронин,- что 26 человек убито и 48 ранено. Мне как-то тоже не вериться.
- Мда. Странно ведет себя пакистанская сторона. Может в этой истории замешаны другие страны, которым тоже под завязку нужен зомби.
- Я не зомби.
- Да, да, мы вам верим. В Москве все же сидят идиоты и дураки, ну надо же послать такого уникального человека сюда. Вы, когда уезжаете, завтра?
- Да,- кивнул Петр Акимович.
- Я вызову из Пешевара полковника Сараева, пусть он увозит к себе товарища Кострова, а вам дадим другого охранника, чтобы только довез до самолета. А вы, товарищ Костров, сегодня же переезжайте сюда и ждите, когда за вами приедут.
- Я возьму только из дома вещи и сюда, вы мне не дадите машину?
- Берите, а вы задержитесь, Петр Акимович.
Женщины с ревом прощались со мной. Антонина Сергеевна плакала и терлась лицом о грудь. Таня сидела в кресле с опухшими глазами и писала сумбурное письмо.
Я собрал чемодан и поцеловав в губы Антонину Сергеевну, подошел к Тане.
- Я тебе все здесь написала, ты прочтешь когда уедешь от сюда. Поклянись, что когда будешь в Москве, заедешь ко мне и иногда будешь писать.
- Клянусь.
- Она кошкой приласкалась к телу и вдруг, громко заплакав, выскочила из комнаты. В двери постучались. Я открыл. Передо мной стоял русый парень.
- Ты Костров?
- Я.
- Я на сутки послан сюда послом, охранять семью Ворониных.
- Антонина Сергеевна, это к вам.
- Я все слышала, Костя. Прощай, может когда-нибудь и увидимся.
Полковник Сараев бегал по комнате и ворчал.
- Черт знает, что теперь мне с вами делать, толи вас охранять, толи запустить в работу, как всех нормальных людей.
- Я нормальный человек, меня охранять не надо.
- Ох уж эти болваны из отдела кадров. Просил, пришлите несколько человек. Задыхаюсь. Прислали, называется. Ладно, поехали. Мне посол сказал, что вас долго в Карачи держать нельзя.
Я молчал.
Мы долго ехали в машине полковника до Пешевара и свернув западнее города, попали а лагерь маджохедов...
- Куда мы попали, товарищ полковник?
- Не видишь что ли? К маджохедам.
- Но в Афгане идет с ними война? Что же мы здесь делаем?
- Вот что, товарищ лейтенант. Не суйте свой нос в политику и не задавайте лишних вопросов. Да, в Афгане война, да, маджохеды воюют с нами, однако по договоренности с душманами, мы обучаем их ведению современной войны.
- ???
- Каждый инструктор в год стоит 300000 американских долларов. У нас сейчас в пакистанских лагерях 16 инструкторов. Это доход государства без оплаты нам зарплаты, четыре с половиной миллиона долларов.
- Почему же не возьмут иностранцев?
- И эти есть, но лучше русских нет. Эти знают своих и душманы считаются с ними больше. Мы и дороже стоим.
- Мать твою. Из одного дерьма, сваливаешься в другое. Похоже в Союзе правители точно сошли с ума. Сначала продали за миллиарды долларов оружие врагам, чтобы те воевали против своих, теперь за те же поганые доллары обучаем этих подонков ведению войны против наших ребят.
- Заткнитесь, лейтенант, и больше никогда не болтайте лишнего. Здесь не посмотрят что вы зомби. Хлопнут и все.
Мне уже было все равно.
Маджохеды были плохо дисциплинированы и ленились учиться рыть, копать укрытия, правилам наступления, но зато все любили оружие. Они неплохо стреляли и палили в воздух по всякой радости и даже без нее. Командиры отрядов иногда поддерживали меня, иногда заставляли учить минному делу и тактике установки минных полей.
Мне иногда казалось, что меня разорвут в России солдаты воевавшие в Афгане, когда узнают чем я здесь занимался. Вот тебе и спец войска.
Прошло два месяца, казалось история со мной затихла, но однажды полковник Сараев вызвал меня в палатку.
- Тебя отзывают в Россию. Пакистанцам неймется покопаться в твоих внутренностях. Замучили наше правительство различными предложениями по поводу тебя. Отправляйся в Карачи, от туда на самолете домой. Явись к послу, доложи, что прибыл. От него получишь дальнейшие инструкции. Будь очень осторожен. За тобой могут охотиться.
- Постараюсь.
- Там за палаткой стоит грузовик, поедешь на нем. Прощай. Не вздумай кому-либо рассказать обо всем.
- Прощайте, товарищ полковник.
До Карачи я добрался благополучно.
В самом городе Карачи у нас произошло ЧП. Какой-то грузовик вынырнул из-за нашей машины, обогнал и
