кабинете.
- Ну ты, Василий, и вырос. Смотри, какой уже громила. Чем ты его кормишь, Денис?
- Манкой.
- А моих манкой или чем другим, корми не корми, все тощая порода. Любка вышла замуж, даже не знаю как. Когда на свадьбе муж ее обнимал, кости трещали, до чего худая грымза.
- Этот в мать.
- Понятно. Тоже обучаешь коллекционированию?
- Он должен принять все наследство.
- Правильно делаешь. Денис, я пригласил тебя как эксперта. У нас такая история. Поездом Берлин - Чита, с пересадкой в Шанхай, ехал господин Китава, подданный Гонконга. В Москве кто то подсел к нему в купе и через километров пятьдесят, проводник обнаружил господина Китаву мертвым. Чемоданы вывернуты, а неизвестный исчез.
- Убили?
- Кинжалом. Мы также все перебрали, багаж, одежду и вот в поясном карманчике у мертвеца обнаружили вот эту вещь.
Тут то полковник и выложил на стол орден подвязки. Мой отец как увидел, так и онемел.
- Знаешь, что это?
- Пусть скажет он, - сипит от волнения отец, кивая на меня.
- Это английский орден подвязки, - говорю я.
- Какова его ценность? - спрашивает полковник у меня.
- Трудно сказать. Сейчас много подделок. Похоже это тоже.
- Почему так думаешь?
- В обычных орденах нет таких больших камней.
- Ишь ты как. Мой эксперт тоже так предполагал, - говорит полковник, одно его смущало, подлинность камней. Но все же мы думаем, что цель убийства не этот орден. При господине были кой-какие документы, так некоторые из них исчезли.
- Продай мне орден, - говорит отец, - все равно в архив положишь, а в моей коллекции польза будет, я все собираю.
Полковник колеблется.
- Надо бы приобщить его к делу...
- А ты не приобщай.
- Ладно, что ради старой дружбы не сделаешь. Сколько дашь?
- Тысяч пять.
- Бери.
Отец передает деньги и, быстро схватив орден, запихивает его в карман.
Дома отец сразу достает каталоги.
- Смотри, Василий.
Я смотрю на картинку и отец, чуть не заикаясь от волнения, зачитывает под ней текст, переводя с английского на русский.
- Первый орден подвязки, врученный королем Генрихом Четвертым своему фавориту графу Глостеру. На нем три больших брильянта и золотая наколка. Находился в музее в Бирменгенсткого дворца и похищен неизвестными в 1978 году. Ты понимаешь, что мы достали. Потом короли стали жадными и уже награждали своих подданных не алмазными камнями. Этому ордену цены нет.
- Я тоже обратил внимание на странные камни. На наших орденах подвязки в коллекции этого нет.
- Где же теперь гражданин Мельников и этот... типчик Сорняк?
- Мельников умер, а Сорняк, сейчас является крупнейшим владельцем коллекции оружия и орденов и теперь звать его уважительно, Сергей Филиппович...
- Объясните мне еще, Константин Ильич, зачем вы мне продали Сорняка? Здесь ведь не только орден Победы, а что то еще...
- Последнее время он мне много мешает.
- Вы хотите убрать его моими руками?
- Если вы это сделаете, я вам буду благодарен и даже, за орден Победы предложу Неаполитанский орден Орла. Это очень уникальный орден, в России он только у меня и это весьма равноценная сделка. Если вы в курсе дела, всего в мире 11 орденов Орла. Два года назад его хозяином стал я.
- И не жаль расставаться?
- Жаль. Но слишком много тянется за ним...
Я понимаю о чем он говорит. За всеми уникальными орденами тянется кровавый след. Теперь я знаю, что моего отца тоже убили из-за ордена подвязки.
- Значит Сорняк за орден Орла...
- Все правильно. А мои сведения за орден Победы.
Наверно Сорняк пристает к Константину Ильичу очень серьезно, раз тот решил пожертвовать самой дорогой для него вещью.
- Я проверю, что вы мне сказали и если все так, через неделю мы делаем сделку.
- Пойдет. Я заодно позабочусь, что бы вас в течении недели не выперли с работы.
- Неужели к этому идет?
- Перед дирекцией стоит вопрос, с формулировкой: 'спаивание коллектива'. Вы уже приехали. До свидания, Василий Денисович.
Толя сидит передо мной и канючит.
- Ну пойдем Вася, сегодня. Вещь то необычная. Кладбище в восемь закрывается, мы после закрытия, за два часа успеем.
- Там же не ордена, мне не интересно.
- Да ты понимаешь, какая там ценность. В руки девушки, 20 лет, положили старинную библию в металлическом переплете с драгоценными камнями.
- Подделка все это. Не могут нормальные люди положить уникальные вещи с покойниками.
- Богом клянусь, не подделка. Вспомни, генералу Орлову накололи все ордена.
- От куда у тебя такие сведения?
- Сегодня у нас хоронили. Два часа тому назад. Я участвовал.
- До чего не хочется.
- Вася, все будет в порядке. Я даже согласен меньше взять, а если подделка, то рубля с тебя не возьму.
- Хорошо. Пошли.
- Ну тогда я побег готовиться.
Мы на моей машине подъезжаем к кладбищу. Толя ведет меня не через главные ворота, а через дыру. Еще не совсем темно и я озадаченно оглядываюсь в шумящую от птиц листву деревьев.
- Сюда.
Между двух могил насыпан холмик песка с цветами. Чудный деревянный крест чуть скошен на бок. Блестящая табличка содержит витиеватую надпись: 'Сонечка Воробьева. 18 лет'. Толя одним рывком его откидывает в сторону.
- Вася, скинь цветы.
Я собираю цветы и оттаскиваю в проход. Мы начинаем копать и очень скоро достигаем крышки гроба. Толя крутится на крышке, щупает на нем защелки и, вдруг, одним рывком, отдирает крышку. Тело покрыто саваном и усыпано живыми цветами, но к моему удивлению, лицо свободно. Оно красиво, прямо потрясает удивительной женской красотой и густые каштановые волосы рассыпаны по бокам. Действительно, под саваном в руках девушки большая библия, корочки сделаны из темного металла, с выбитыми рисунками святых, по всей обложке раскиданы камни разного окраса.
- Уходим, - командует Толя.
- Стой.
Я не могу оторваться от красивого лица. Мне кажется, что в правой глазнице светится капелька слезы. Я не верю своим глазам и спрыгиваю на борта гроба. Обычной вони мертвечины нет. Провожу по щеке пальцем и белый след от ногтя затягивается чуть матовой краской кожи. Что за черт, да она жива.
