и стали свинчивать решетку.
Директор не успел утром позавтракать и, кроме того, был раздосадован новой интригой заместителя. Поэтому он сидел один, запершись в кабинете, и кушал банановую водку. Ему надоело пить одному, он открыл окно и предложил Ласси пить вместе. Ласси и его люди обрадовались, влезли в окно и спросили директора о важных доносах, поступавших за последние сутки в департамент. Директор засмущался и стал спрашивать, какие у них доводы, но Ласси вытащил из слесарной сумки автомат и ткнул его этим доводом в зубы. С такими доводами они быстро переспорили директора департамента полиции, он оказался на удивление сговорчивым человеком.
Быстро выяснилось, что вчера в департамент поступило известие от агента по кличке Белый Желудь. Агент извещал, что завтра в долине Четырех Черепах Исан Красивые Глаза будет убивать Арнольда ван Роширена. Директор департамента не знал, кто такой Белый Желудь. Зато Ласси очень хорошо знал, что, кроме начальника охраны полковника Рая Адана, ни один человек в мире не считал, что он, Ласси, должен убить ван Роширена.
У директора департамента был просторный кабинет с мебелью, затянутой белым шелком, и круглым стальным сейфом в углу. На стене, над столом, висел портрет Президента, спускающегося с небес на расположенном наподобие ковра национальном флаге, и целая коллекция оружия. На столе стоял выключенный компьютер.
Директор открыл им секретный сейф. В сейфе были бутылки с виски и несколько книжек из числа непристойных. На нижней полке маялись две или три тощие папки. Там же стояли две дискетницы с десятком дискет.
Ласси и его люди взяли с собой дискеты, виски и папки и сняли со стены понравившееся им оружие. Директора они на всякий случай пристрелили.
На следующий день мы с Ласси сидели на веранде глиняного домика и пили виски из кабинета директора департамента. Виски было превосходное.
- А что же дискеты? - полюбопытствовал я.
- Испорчены, - сказал Ласси. - Мы попытались их прочесть, но там была защита, и мы все стерли.
- Хорошенькие у вас специалисты.
Ласси помолчал и сказал:
- Ты не мог бы попытаться восстановить то, что они стерли?
- А не стоило, - спросил я, - позвать меня с самого начала, до того, как ваши неспециалисты все стерли?
- Нет, - ответил Ласси, - не стоило. Это преданные полковнику люди, и они испортили дискеты по невежеству, а не от злого умысла А представь себе, что ты начал бы работать и тоже все испортил - опять пошли бы ненужные разговоры.
- Ты понимаешь, - спросил я - что донос о покушении на ван Роширена ничего не значит? Рай Адан мог и не предавать полковника. Он мог донести один-единственный раз на тебя и воспользоваться для этого кличкой уже известного ему предателя.
- Не очень-то это честный поступок, - сказал Ласси. - Такие дела полагается решать между собой, не прибегая к помощи полиции.
- Может быть, они хорошо сделали, что загубили дискеты, - сказал я Вдруг на дискетах окажется информация, которая оправдает Рая Адана.
- Ты посмотри на эти дискеты, - ответил Ласси, - а потом мы подумаем, что делать дальше.
К вечеру в глиняный домик, где я сидел у монитора, пришли полковник и Ласси. Я вышел на веранду, и мы сели вокруг плетеного столика. Я сел так, что мне были видны розовые верхушки гор и склоны измятые, как простыня. Над горами висели облака. Их верхняя кромка была цвета простокваши, а нижняя розовая от заходящего солнца.
- Вы плохо выглядите, - сказал полковник.
- У вас отвратительные мониторы. У меня болит голова.
Я вынул из кармана переписанную дискету.
- Вы ее восстановили?
- Да, - сказал я.
- Что это?
- Порнография. Компьютерная графика. Пауки, насилующие девушек, и прочее в том же роде.
Полковник едва заметно поднял брови. Ласси брезгливо пожал плечами.
- И это все?
- Полиция перехватывала и расшифровывала всю вашу корреспонденцию.
- Из-за предателей? - спросил полковник.
- Из-за шифров.
- Чем плохи наши шифры?
- Я их уже встречал.
- Где?
- В популярных журналах, в разделе 'Разгадай на досуге'.
Полковник глядел на меня пристально и не мигая. Окрашенные розовым облака отражались в его глазах, и глаза его тоже стали розовыми.
- Сначала я решил, что это радиоигра. Что полиция попалась на вашу уловку. У меня ограниченное воображение. Я не мог себе представить, что повстанцы переговариваются со своими базами только что не по телефону. Вы что-нибудь слыхали о цифровых системах связи и о ЕСМ? - спросил я.
Глаза полковника из розовых стали красными, а рука поползла к кобуре под мышкой.
- Три месяца назад, - сказал Ласси, - мы купили систему связи 'Харлекс'. Человека, который ее купил, звали Ричард Таш. Он учился на Земле и отказался от блестящей карьеры, чтобы служить нашему делу. Месяц назад он погиб в нелепой перестрелке. Это был блестящий специалист.
- Я знаю, - сказал я, - мне пришлось заканчивать за него работу в замке Бродячего Перевала. Я воспользовался одной из его идей для 'Павиана'.
- А теперь, - сказал Ласси, - у нас есть 'Харлекс' и нет ни специалистов, ни документации, чтобы он заработал.
- Замолчи, - сказал полковник.
- А где документация? - спросил я.
- Сгорела вместе с Ричардом Ташем, - ответил Ласси.
- Я бы хотел посмотреть на то, что осталось...
Закупленное Ташем оборудование стояло в картонных коробках в домике с глиняными стенами и травяной крышей. Тот же ливень, который превратил в жидкую грязь три дня назад стены моей тюрьмы, размочил и стены склада. Глина стекла вниз, и ящики с миллионным оборудованием были намертво приклеены к полу. Углы их обвисли и оттопырились вверх. Можно подумать, у мятежников не умеют расстреливать. Если у них умеют расстреливать, почему бы им не расстрелять интенданта, который так хранит ящики с миллионным оборудованием?
Через три часа я сидел под травяным навесом среди развороченных коробок. Была уже ночь. Липкая лента, склеивавшая коробки, сверкала под луной, и они выглядели, как огромные квадратные зебры. Небо было черным, как сгоревший особняк. Кто-то выбил великану желтую челюсть и повесил ее над верхушками скал вместо луны.
Вдалеке под огромным дубом горел костер. Вокруг на корточках сидело десятка два мятежников - дочти мальчишки, вчерашние крестьяне.
Сзади заскрипели ступеньки - это был полковник. Он подошел и сел на циновку рядом со мной.
Я ткнул в ящики, похожие на смирных полосатых зебр.
- Сколько вы заплатили за все это?
- Шесть миллионов.
- Похоже, - сказал я, - что правительство пристрелило своего собственного агента.
Полковник тяжело задышал.
- Что вы хотите сказать?
- Красная цена всему этому хламу, - объяснил я, - шестьдесят тысяч. Откуда Таш его взял? Ограбил музей технических заблуждений предков?
