– Радикалы расправились с намеченной жертвой, но они представления не имели,
Бартоломе Гуэрро задумался. Наконец он спросил:
– Зачем вы нам все это рассказали?
Ученый пожал плечами.
– Чтобы доказать, что нужно только правильно подобрать людей. У вас здесь, правда, проблема совсем в другом.
– Да, – фалангиец заерзал в своем кресле. – Нам пора. Мы должны восстановить прежние контакты, выйти на связь с ячейками нашей организации в Нуэво-Мадриде. Ведь когда нас с Хозе арестовали, это нарушило все планы.
– Минуточку, – сказал Хорстен. – Наша штаб-квартира считает, что правительство каудильо – помеха на пути к прогрессу, но не видит смысла в уничтожении существующей социально-экономической системы, если только на смену ей не придет более передовая. Каковы ваши взгляды на правительство, сеньор Гуэрро?
Фалангиец снова задумался.
– Правительство, разумеется, должно быть элитарным. Кому хочется, чтобы им управляли те, кто способен только плестись в хвосте? Но элита у каждого поколения своя. Управление – не исключительная привилегия сынков прежних руководителей или титулованных аристократов и богачей.
Хорстен и Лоран согласно кивнули. Доктор поинтересовался:
– А как вы собираетесь выбирать эту самую элиту?
Гуэрро пристально поглядел на него и ответил, четко выговаривая слова:
– Это наше личное дело. Мы сами решим – с учетом местных условий и обычаев, одним словом, того, что выделяет Фалангу из всех других миров. И здесь нам не нужна помощь друзей с иных планет, которым не понять до конца наших традиций. Мы благодарны вам за предложение помочь в свержении режима кау- дильо, но будущее свое мы должны строить сами.
– Хорошо сказано, – заметила Хелен.
– А теперь нам пора, – сказал Гуэрро.
– Вы уверены в своей безопасности? – встревоженно спросила Марта. – Мы хотели, чтобы вы некоторое время отсиделись у нас.
Гуэрро и Ойос встали.
– Не беспокойтесь, – сказал Гуэрро. – Вы будете здесь?
– Да, – ответил Хорстен. – Прикрытие у нас надежное. Когда изберете план действий, дайте нам знать. Мы тоже не будем сидеть сложа руки.
Хозе Ойос давно уже исподтишка поглядывал на Хелен. Извиняющимся тоном он произнес:
– Сколько же вам лет на самом деле?
– Воспитанный человек никогда не задаст женщине такого вопроса! – отрубила Хелен.
Он еще раз взглянул на ее детское платьице, усеянное цветочками, на перехваченные лентой светлые волосы и покачал головой.
– Может, поборемся? – предложила Хелен.
– Извините? – смутился юноша.
– Оставь его, Хелен, – сказала Марта.
– Оставь его, тоже мне, – передразнила Хелен вполголоса. – Как мне надоел Отдел G! Сколько можно – я ведь все-таки женщина, а не ребенок!
Хорстен выглянул в коридор, осмотрелся и махнул фалангийцам: дескать, можно.
– Что не говорите, – заявила Хелен, – а красавчик он хоть куда! Но вы бы видели его физиономию, когда я протиснулась к нему в камеру сквозь прутья решетки!
Старший инспектор полковник Сегура постарался придать своему голосу некое подобие мягкости. Он сидел за тяжелым, кастильского стиля столом, заваленным всякого рода служебными бумагами. На стопке докладов справа лежал массивный армейский револьвер.
Кабинет полковника был удручающе официален.
– Лояльным гражданам не следует опасаться правительственных чиновников. Они должны говорить правду и тогда смогут рассчитывать на признательность верных слуг каудильо, – вещал Сегура.
Стоявший у стола человек вздрогнул. В свое время он сталкивался с этими «верными слугами». Так, пустяки, хотя для Policia secreta, как известно, пустяков не существует. Но разве что в кошмарном сне могло ему привидеться, что его вызовет к себе сам Мигель Сегура. Да-да, тот самый Сегура.
– Ну, – с неуклюжим добродушием осведомился инспектор, – и что же вы видели?
– Сеньор полковник, я гулял по парку…
– Это я знаю. Кстати, интересное время для прогулок – два часа ночи, а?
Человек снова вздрогнул.
– Сеньор полковник, я сейчас все объясню. Мы с женой…
