- На борту одного катера. Он курсировал по маршруту Триполи - Крит Триполи. Тогда мы впервые шли этим маршрутом, чтобы миновать Сицилийский канал, где англичане топили наши корабли один за другим. Этторе был парень веселый, мы чувствовали себя как в отпуске, стояла жара, был конец июля, многие страдали от морской болезни. Этторе носил при себе, в бумажнике, фотографию девушки в купальнике, говорил, что обручен, звали ее Леда, и мы стали называть его Лебедем, Леда без Лебедя. Никто не думал о том, что случится потом, месяца через четыре.
- Этторе не попал в плен, как вы?
- Он вернулся на родину в сорок втором и потом провоевал всю войну, вплоть до апреля сорок пятого.
- Офицером?
- Кто, Этторе? Он мог быть кем угодно, только не офицером. Не смог бы командовать даже детьми в младшем классе. У него была только храбрость, он не знал чувства страха. Еще в детстве в своей деревне залез на крышу дома и спрыгнул оттуда с зонтиком, сломав себе ногу. Кстати, его двоюродный брат погиб в Кении в схватке с носорогом, много лет назад. Это у них семейная черта. Его отец имел медаль за храбрость.
- Не знал чувства страха? Как это возможно? - недоверчиво переспросила Надя.
- Есть люди, которые боятся перейти дорогу за городом, оглядываются сначала направо, потом налево. Другие, наоборот, не думают о том, что может случиться. Полагаю, что все дело, - Де Пальма поднес указательный палец к виску, - в складе мозгов. Я, например, испытывал жуткий страх, когда надвигались, гремя гусеницами, танки. Нужно было делать огромное усилие, чтобы остаться в окопе, не вскочить, не побежать. Я даже молился.
- Как вы думаете, Этторе Ринальди в ту ночь защищался?
- Если только на него не напали внезапно, исподтишка.
- Он ходил с оружием?
- Нет. Он хорошо стрелял, мы даже иногда ходили вместе в тир, но оружия с собой не носил.
- А вы?
- У меня всегда 'беретта' в бардачке машины.
- Вы заходили к нему домой, на улицу Баццини?
- Раз в неделю, по четвергам. Мы играли в карты. Правда, в последнее время как-то потеряли друг друга из виду. А были периоды, когда мы почти не разлучались, как.., как настоящие братья. Когда я жил с Антонией, Этторе был для меня как громоотвод. Ходили ужинать в ресторанчик на Ламбрате, рядом с вокзалом, или в тратторию на улице Феста дель Пердоно, в двух шагах от университета. Он приходил в ярость, когда видел всякие надписи на стенах и листовки со всевозможными протестами.
- А вы?
- Меньше, чем он. Я никогда не был таким экспансивным.
- Держали злость внутри, в нафталине, - прокомментировал Амброзио. Потом он часто спрашивал себя, нарочно произнес эту фразу или она вырвалась нечаянно?
Капитан вдруг покраснел, он старался изо всех сил сохранить спокойствие.
- Вы считаете меня дураком? Знаю, куда клоните, комиссар. Вы меня подозреваете. Да, вы думаете, что я брожу ночами по улицам, отправляя в ад мерзавцев, сделавших город непригодным для жизни, превративших его в дикие джунгли.
- Уверяю, у меня нет подозрений в отношении вас. По крайней мере в этот момент. В конце концов вы хорошо знаете, я вам говорил и повторяю, что живу между предположениями и сомнениями. Это не моя вина, Капитан.
Де Пальма расслабил пальцы, сжатые в кулак, и провел рукой по лбу, покрытому испариной.
- Ну, а после того, как погиб синьор Этторио Ринальди, вы бывали в доме на улице Баццини?
Надя задала как раз тот вопрос, который готовил Амброзио. 'Молодец'', подумал он.
- Нет, ни разу.
- Квартира принадлежала ему?
- Он купил ее лет двадцать назад.
- Наверное, оставил завещание?
- Послушайте, почему вы не зададите этот вопрос Анжеле? Она знает про Этторе все.
- Тогда представьте нас, хотите?
- Сегодня вечером?
- Позвоните, мы поедем сейчас же.
- А нельзя ли отложить до завтра?
- У вас дела? Обещаю, мы управимся быстро. Достаточно, если вы побудете при разговоре несколько минут, потом можете уйти. Будет лучше, если синьора увидит нас вместе с вами.
- Вы правы. Анжела еще не в себе. Она видела Этторе в морге. Я сам ее провожал.
- А как полиция ее нашла?
- В чемоданчике у Этторе, в боковом кармане, была рамочка с разбитым стеклом, а в ней фото Анжелы. На обратной стороне был адрес и имя фотографа.
- Он всегда брал фотоснимок с собой в дорогу? - спросила Надя.
- Он был влюблен в нее.
Капитан сказал это, как будто завидовал старому другу.
- Анжела, во всяком случае, заслуживала такой любви. Влюбленные всегда немножко смешны. Может, именно поэтому я... - он посмотрел на Амброзио, потом на Надю, светлые глаза закрылись на мгновение, потом снова открылись, - ' я старался никогда не выглядеть сентиментальным и проявлял осторожность, может, даже излишнюю.
- А ваш друг Этторе, наоборот, был смелым. Де Пальма выдвинул ящик в письменном столе и склонился над ним, словно хотел, чтобы они не увидели на его лице проявления нежности, а может, даже горечи оттого, что сам он никогда не был таким, как Этторе Ринальди.
- И все же, несмотря на его мужество на войне, - заметил он, достав из ящика какие-то бумаги, - у Этторе было много причуд. Вообще, между нами говоря, он всегда впадал в крайности. Вы не поверите, его дом битком набит барометрами и термометрами. На балконе, в спальне, даже в автомобиле. Выгнал домработницу, которую потом взял я, и знаете за что? Только за то, что, вытирая с мебели пыль, она, случалось, не ставила их на свои, раз и навсегда определенные места.
- С Анжелой они были знакомы давно?
- Это я их познакомил. Анжела приходила к Антонии, моей бывшей жене. Я никогда не понимал, как они могли подружиться.
- Отчего же. Противоположности часто сходятся, а сходство, наоборот, разделяет. Надоедает смотреться в зеркало.
- Может, вы и правы. Знакомы они давно, лет двенадцать. Этторе тогда был в депрессии, жена тяжело болела. Стала капризной, невыносимой. Особенно если вспомнить его веселый нрав. Казалось, у него всегда праздник. Он был из тех людей, с кем приятно встретиться в воскресенье, когда ты один.
- Анжела знала жену Этторе? - Надя оторвалась от блокнота, куда что-то торопливо записывала.
- Нет, не думаю. Она никогда не хотела ее видеть. И это естественно, не так ли?
- А вам она нравилась?
- Мне нравилось, как она умела слушать. Как будто ей действительно интересно то, что ты говоришь.
- Капитан, скажите мне, пожалуйста, но только откровенно, во время нашей прошлой встречи вы упомянули о своем друге, убитом уже на второй день после окончания войны на повороте дороги. Все уже кончилось, вы шли сдаваться и тут - очередь из автомата...
- Его звали Джанфранко.
- У Джанфранко, насколько я помню, был товарищ, который после этого случая стал стрелять в любого, кто делал ему знак остановиться. Он не сдал оружие и долго вел как бы собственную войну. Не Этторе ли был этот бесшабашный стрелок?
Капитан открыл коробку, стоявшую у него на столе, взял оттуда сигару, обрезал и сунул в рот. Прикурил, подмигнул Наде:
