он продолжал еще ползти, судорожно цепляясь руками за землю.
Через несколько секунд Андрей настиг его и, прицелившись в голову кавказца, выстрелил еще раз.
Несколько секунд Красницкий смотрел на поверженного соперника, затем, спрятав пистолет в карман брюк, наклонился к Джафару и обыскал его карманы. В одном из них он нашел специально сделанную тонкую бечеву – удавку.
Эта находка подтвердила убежденность Андрея в том, что его собирались убить. Засунув удавку обратно в карман брюк Джафара, он схватил убитого за ноги и поволок обратно к машине.
Вернув уже мертвого кавказца на заднее сиденье автомобиля, Красницкий захлопнул дверцу и вернулся на свое место. Там он подобрал свою барсетку и выпавшие из нее во время борьбы документы, а также ключи от автомашины.
Достав из бардачка небольшое пластмассовое ведро, он с помощью шланга сцедил из бензобака небольшое количество бензина и расплескал его по салону автомобиля.
Когда все было сделано, Андрей, подняв с земли сухую ветку, поджег ее от зажигалки и швырнул в открытое окно автомобиля.
В салоне мгновенно вспыхнуло пламя.
Андрей некоторое время стоял, молча наблюдая, как языки пламени пожирают не только обшивку салона, но и одежду на телах убитых. Затем, развернувшись, он пошел прочь от этого места.
Когда он уже был достаточно далеко, до него донеслись звуки громкого взрыва, говорящие о том, что у «Ауди» взорвался бензобак.
До города Красницкий добрался, стараясь передвигаться по лесному массиву. Он не рисковал выходить на проезжую часть, так как не хотел попадаться на глаза возможным свидетелям.
Когда он уже был на окраине города, мимо с тревожным воем пронеслись две пожарные машины, направляющиеся в глубь Молочной поляны.
Взяв такси, Андрей поехал к исходной точке, от которой началось столь трагически закончившееся путешествие.
Когда он вышел из такси, у него возникло острое желание подняться в квартиру, где сейчас наверняка находился Хасимитов, и застрелить своего бывшего партнера по бизнесу.
Однако он не решился этого сделать. Во-первых, не хотел лишней крови, во-вторых, знал, что Хасимитов дома был не один. С ним вместе находится еще один телохранитель. Красницкий понимал, что на сей раз фортуна может быть не так благосклонна к нему, как на Молочной поляне.
Придя к такому выводу, Красницкий сел в свой «БМВ» и отправился на набережную Волги. Там, в районе городского пляжа, он утопил в реке пистолет.
В кабинете Потапова, кроме самого Сергея, сидели еще Костя Титов и Юрий Пастухов.
– Да… Да, я вас понял… Завтра в десять часов я буду в прокуратуре и отвечу на все ваши вопросы…
Сергей положил телефонную трубку и посмотрел на Титова.
– Что, к этому делу подвязалась прокуратура? – спросил Костя.
– Не то чтобы подвязалась, – ответил Потапов, – по крайней мере, дело об убийстве Игнатова, скорее всего, будет расследовать городская прокуратура.
– Как ты думаешь, они пока еще не связывают убийство Сурика, пальбу на твоей даче и смерть Игнатова в одно дело? – спросил Титов.
– Не могу сказать точно, – отмахнулся Потапов, – но этого вполне можно ожидать.
– А сам-то ты связываешь эти дела? Что ты вообще думаешь по поводу убийства Игнатова?
– В том, что все эти события между собой связаны, я нисколько не сомневаюсь, – ответил Потапов и, достав сигарету из лежащей на столе пачки, быстро прикурил от зажигалки.
Нервно бросив зажигалку на стол, он затянулся и, выпустив изо рта струйку дыма, продолжил:
– Однако предполагать, почему был убит Игнатов, мне пока крайне сложно. Слишком малым объемом информации мы располагаем.
– А по-моему, все просто, – с горячностью произнес Пастухов, – просто кто-то не хочет, чтобы мы стали владельцами «Эвереста». Ведь эти люди прекрасно понимают: стоило Игнатову продать нам свои двадцать процентов акций – и гостиница перешла бы практически полностью под наш контроль.
– Это одна из версий, – пожал плечами Потапов, – хотя сознаюсь, что на данный момент самая вероятная.
– Знать бы, кто эти люди, – задумчиво проговорил Титов.
– А я думаю, что здесь большой загадки нет, – в свою очередь, с горячностью произнес Пастухов, – я уверен, что это Шевченко с Багаем подсуетились. Эти ребята пошли ва-банк, терять им теперь уже нечего, они будут биться до конца в этой войне против нас.
– Остается выяснить, как они узнали о планах Игнатова продать нам свои акции, – произнес Костя.
– Вот и займитесь этим, – распорядился Потапов. – А теперь давайте рассказывайте мне поподробнее об этой истории с «голубыми».
– Ты был прав, – сказал, улыбнувшись, Титов, – этот Куксиков действительно не предатель, но у него есть один, так сказать, друг сердца, весьма разбитной парень по фамилии Гаджинюк. Это он подслушал ваш разговор с Куксиковым и решил на этом заработать. Он вообще любит зарабатывать любым способом, в том числе и продажей наркотиков. Насколько я понял, он один из тех, кто обслуживает продажей порошка многих своих знакомых, большая часть из которых или служители искусства, или душевнобольные.
– В принципе это одно и то же, – усмехнулся Потапов. – Только я не очень понимаю, как этот сердечный друг мог оказаться связанным с людьми Багая.
– А вот через наркотики-то и связан, – ответил Титов. – Он брал у них порошок, пока не нашел более дешевых поставщиков, каких-то дагестанцев. Однако с недавних пор он снова стал брать у Багая, поскольку у кавказцев в последнее время наркоты нет.
– Видимо, накануне твоего визита в театр Гаджинюк посещал наркодилера и от него узнал, что в банде царит смятение, поскольку именно тогда был убит Сурик и ни у кого из бандитов не возникло сомнения в том, что это сделали мы, – предположил Пастухов. – Тебя наверняка искали, чтобы отомстить, и Гаджинюк, став невольным носителем информации о твоем местонахождении, решил подзаработать, продав ее.
– Что он и сделал, – добавил Титов, – но, поскольку покушение закончилось неудачей, бандиты, обозленные этим, обошлись с Гаджинюком невежливо, я бы даже сказал – грубо и цинично.
– Из-за этого иуды погиб наш человек, – с ненавистью в голосе произнес Пастухов. – Я думаю, что он заслуживает куда более жестокой кары.
– Да, – подтвердил Титов. – Я думаю, что с ним надо разобраться так, как он того заслуживает.
Потапов поглядел на Пастухова, потом на Титова и медленно покачал головой.
– Пачкать руки об этого недоноска мы не будем, – ответил он, – но наказать его мы накажем… А что за кавказцы, у которых он брал наркоту?
– Точно не знаю, – пожал плечами Титов, – у них станция техобслуживания на улице Самсонова. Там, судя по словам Гаджинюка, они и торгуют наркотой.
Потапов некоторое время сидел молча, размышляя о чем-то, затем, прервав молчание, спросил:
– Где сейчас этот педераст?
– Сидит у нас в подвале, – ответил Титов, – и надеюсь, оттуда он выйдет инвалидом далеко не сексуального фронта.
– Отпустите его, – приказал Потапов.
– Как это отпустить? – поразился Титов.
– Вот так просто взять и отпустить? – переспросил не менее удивленный Пастухов.
– Не просто, – улыбнувшись, проговорил Потапов, – установите для начала за ним слежку. Потом мы решим, что с ним делать.
Едва загасив в пепельнице окурок, он вынул из пачки еще одну сигарету и прикурил ее.
– Но Гаджинюк меня волнует сейчас не так сильно, как Багай и Шевченко, – продолжил Потапов. – Чем скорее мы найдем Багая, тем меньше крови прольется в этой драке. Есть у тебя какие-нибудь новости по
