- Да, Кира. - пять лет назад она была женой его друга. Друг, впрочем, прельстившись возможностью легко и быстро разбогатеть, совсем испортился, бросил Киру и ушел в криминал. Года два тому он пал от пуль киллеров. А Матвей утешал Киру все это время, помогал ей, чем мог.
- Встать сможешь?
- Не знаю... Надо попробовать. Ох!
- Осторожнее. Попробуй еще раз. Вот, вот так... Ну, вот и славно. Пойдем домой.
Тепло
Stop!
I wanna go home,
Take off this uniform
And leave the show
Roger Waters. The Wall
Темнота. Теплая темнота. Суматошные блики автомобильных фар на потолке - изредка. Бесформенные тени, расползающиеся по углам, как тараканы. Тепло - волнами. Снизу вверх, а затем сверху вниз. Справа налево и слева направо. Полное бездумие, и это хорошо. И губы. Горячие, влажные, распухшие от поцелуев. Любящие.
- Я люблю тебя.
- А я люблю тебя.
Темное, влажное тепло, бесконечное блаженство.
Это было словно во сне. Матвей не видел вокруг ничего, кроме бескрайнего тепла, дарующего покой и блаженство. Он устроился на работу и с девяти утра до семи вечера что-то делал в каком-то офисе. В апреле они с Кирой расписались. Это было прекрасно, но тоже как бы не наяву, за тонкой легкой дымкой неопределенности и недосказанности, обычно свойственной сновидениям.
Что делает человека веселым или грустным? Почему человек чувствует холод безысходного отчаяния или тепло любви? Почему, наконец, человек сходит с ума? Что причиной всему? Погодно-климатические условия? Геомагнитные аномалии? Социально-экономические передряги, акты правительства? Передозировка наркотика? Нет, чушь это все. Все, что с нами происходит результат взаимодействия с другими людьми. Или - отсутствия такого взаимодействия. Потому что один человек всего парой слов или одним действием может создать другому человеку столько проблем, сколько никакой ураган не в состоянии наворотить; и столько счастья, сколько никакой гипотетический коммунизм никогда не принесет. Все дело в нас, людях. И это от нас зависит личное благополучие вон той девчушки в вагоне метро, которой на ногу наступил подвыпивший мужик, причем даже не извинился. И той старушки, которая только что сдала в сбербанк последние гроши - не важно, как жить сейчас, хватило бы на похороны... Получается, что мы везде и во всем зависим от самих себя. А если мы хотим жить хорошо, разве это желание - не повод стать хоть чуть-чуть лучше? Разве нет?
Темные тени влажного тепла. Любовь, словно кокон, бережно хранящий от всего. От дурацкой политики и мертвой экономики. От хамства в автобусе и вони в метро. От любых встрясок и неурядиц. Любовь, вера в хорошее, в то, что в жизни все как в голливудских фильмах, обязательно будет хорошо, и надежда. Надежда на то, что это счастье будет вечным. Вот три кита бытия. Так как мы решим основной вопрос философии?
- Матвей?
- Да, малыш?
- Дай мне твою руку. Расслабь ее, не бойся. Так, а теперь положим ее вот сюда... Намек понял?
- Неужели?..
- Да. Да, да! Ты рад?
- Конечно! Как давно?
- Завтра схожу на ультразвук.
Сбережений, накопленных за зиму и весну, оказалось вполне достаточно, чтобы все лето провести в деревне, затерянной в Тульской области. Состояние безмятежного тепла не отпускало Матвея ни на миг. Однако как-то, прекрасным безоблачным утром в начале сентября, он проснулся. И понял, что проснулся. Что жизнь прекрасна, что у него все просто замечательно, есть дом, есть любимая женщина, будет ребенок. И что пора возвращаться в город. И, оставив Киру на попечение родни, Матвей неспеша отправился в Москву, лелея в сердце золотой запас теплой, нежной любви. Пора браться за дело.
Электричка
'Станция Москва-Казанская, конечная. Просьба освободить вагоны. Выход на правую сторону' - прокаркали динамики, зашипели открывающиеся двери. Пора выходить. Вот и все, поездка закончилась. Единственное, что хреново, так это что книжку дома забыл. И в Коломне забыл купить что-нибудь почитать, так что пришлось развлекать себя думками. Вспоминать, как оно было, придумывать, как оно не было, и мечтать, как оно будет. Черт, а тут холодно, градусов двадцать. Надо же, а утро было такое симпатичное, снежок шел... Пшел прочь, старый засранец, у самого денег - кот наплакал... Я бы, может, и дал, да ведь все равно пропьешь, сволочь. Я бы и сам пропил. Скорее нырнуть в метро, долететь до конторы, расплеваться с делами - и домой. В тепло.
Снег снова пошел под вечер. Я устал придумывать жизнь Матвея и навязывать ему встречи с людьми, с которыми некогда пересекался сам. Пусть живет дальше сам, как хочет. Я его придумал, так сказать, создал, пусть теперь сам творит, что хочет. Я, по праву демиурга, отпускаю его. Мне еще надо много кого выдумать...
1998
