– Ну и пусть поймают! Лишь бы после того, как мы машину осмотрим. За пылесос нам попадет, за полотер попадет, за то, что убежали из дому, попадет... Чего нам еще бояться?
Заноза в раздумье грызла ноготь на указательном пальце. Митькины слова ей показались очень убедительными. В самом деле: попадет им за многое, и неужели все зря? А вот если они узнают конструкцию поломоечной машины, тогда окажется не зря, что они испортили пылесос, испортили полотер, не зря пропадали в метро, не зря остались в метро на ночь. Люся представила себе, с каким уважением станет относиться к ней после этого Эдик Лазовский. Она перестала грызть ноготь и тихо спросила Клюквина:
– А где ты достанешь гаечный ключ или плоскогубцы? Домой ведь ты не пойдешь!
– У Мишки Бузыкина достанем, – ответил Клюквин. – Он в сороковой квартире у нас в доме живет.
– А почему у Бузыкина?
– Потому что его мать и отец оба в ресторане работают. Они только после двенадцати возвращаются. А у него инструменты есть. Я сам видел: целый ящик!
– Ладно. Поехали! – сказала Заноза.
Они приехали на станцию 'Аэропорт'. С большими предосторожностями, опасаясь встречи с родителями, проникли во двор своего дома, поднялись на лифте к сороковой квартире. Им пришлось долго звонить, потому что Мишка Бузыкин крепко спал. Минуты через две за дверью послышалось:
– Кто там?
– Мишка!.. Мишка, отопри! Это я, Клюквин!
Дверь открылась. Заноза увидела круглоголового, остриженного под машинку Мишку, на котором ничего не было, кроме трусов. Он сонно моргал глазами и даже не взглянул на нее.
– Мишка, гаечный ключ есть или хотя бы плоскогубцы?
Мишка даже не поинтересовался, зачем в такой поздний час нужны инструменты. Он широко зевнул и ответил:
– Плоскогубцы... они в ящике у меня.
Мишка, шлепая босыми ногами, направился в комнату. Клюквин пошел за ним. Через несколько секунд он вернулся уже без Мишки.
– Порядочек! Во! – сказал он, показывая Люсе большие плоскогубцы.
Как видно, Мишка, отдав Митьке инструмент, тут же завалился спать.
Клюквин сам выключил в передней свет, сам открыл дверь и подтолкнул к ней Занозу:
– Пошли.
Они благополучно спустились по лестнице, благополучно, никого не встретив, выбрались из двора и пришли к станции метро. Тут оба заколебались: а пустят ли их в такой поздний час в метро? Но им очень повезло. К ним подошел небольшого роста небритый дяденька и, чуть покачиваясь, сказал:
– Ребятки, вам в метро?
Клюквин и Заноза молча кивнули.
– Ребятки, вы, конечно, извините, я немножко выпимши. Я боюсь, что меня в метро не пустят, а денег на такси нет. Вы возьмите меня за руки, будто вы мои дети, с вами меня пропустят: все-таки детишки же!
Люся и Митька переглянулись, взяли пьяного дяденьку за руки и пошли с ним в метро. Он даже не позволил им заплатить за себя. Он разменял двадцать копеек и дал каждому изобретателю по пятаку, чтобы они опустили его в автомат. В метро их пропустили, только девушка, дежурившая у турникетов, проворчала вслед:
– Сам нажрался и еще детей за собой таскает!
Ночное метро
– Ну и вот, – закончила свой рассказ Заноза, – вот мы и хотим спрятаться здесь, пока станцию не закроют и пока все отсюда не уйдут. А потом посмотреть, как она устроена, эта машина.
– Люська! – сказала Самбо. – Да вас же наверняка поймают, неужели ты не понимаешь!
– Ну и пусть потом ловят, – ответил за Люсю Клюквин. – Ничего нам особого не будет: мы не для баловства ведь, а для дела.
Самбо замолчала. Она знала, что Занозу не переспоришь, вместе с тем она понимала, что нельзя позволять ребятам оставаться на ночь в метро.
– Вот она, поломоечная машина, – понизив голос, сказала сестре Люся.
Все остановились, издали глядя на синюю машину.
Потом Самбо тихонько потянула Петьку за рукав назад, и они стали шептаться за спиной изобретателей.
– Петька, сейчас подойдет последний поезд... Мы хватаем их, вталкиваем в вагон, и ты доставляешь их домой.
– А ты?
– А я остаюсь и узнаю конструкцию машины. Я у Митьки плоскогубцы отниму.
– Ты что, в милицию захотела?
– Не бойся, может, еще и не попаду! А если мы ничего не узнаем про машину, Заноза мне такого предательства не простит. Понимаешь, говорила, говорила по-хорошему, выведала у нее все, а потом раз – и силой в вагон! Это же вроде предательства, понимаешь?
Петя не возражал против поручения доставить изобретателей домой. Он их доставит в целости и сохранности, будет чувствовать себя героем в доме Пролеткиных, потом придет к себе домой и оправдается перед своими родителями, сказав, что снова помог отыскать сбежавших ребят. Однако то, что Самбо задумала сама остаться в метро, казалось ему чистым безумием.
Со стороны противоположной платформы слышался нарастающий гул. Это приближался поезд, идущий к 'Аэропорту'.
– Петька, приготовиться! – тихо сказала Самбо. – Я Митьку хватаю, а ты Люську.
– А что твоему отцу сказать?
– Скажи все как есть. Петька, приготовиться, поезд идет!
В тот момент, когда поезд ворвался на станцию, Самбо выхватила большие плоскогубцы, торчащие из кармана Клюквина, сунула их себе в карман плаща и потащила изобретателя через центральный зал на другую платформу. Детектив схватил Люську сзади за локти и стал подталкивать ее впереди себя.
– Машка! Как не стыдно! Как не стыдно! Бессовестная ты! заплакала Заноза.
– Люська! Ну милая, мама волнуется! – одновременно с ней закричала Самбо. – Я сама останусь здесь. Я сама узнаю конструкцию! Мама волнуется!
– Бессовестная! Бессовестная! Бессовестная! – продолжала плакать Заноза.
Самбо втолкнула изобретателей в вагон, помогла Пете удержать их, пока не захлопнулась дверь.
Всю эту довольно бурную сцену наблюдал дежурный по станции. Он подошел к Маше:
– Девочка, поездов больше не будет. Ты почему осталась?
– А я не еду, я провожала, – сказала Самбо и пошла к тому эскалатору, который был подальше от дежурного.
Самбо не очень-то представляла себе, что она будет делать ночью на станции, как она с помощью одних плоскогубцев сможет разобрать поломоечную машину. Но она понимала: если бы она не осталась, чтобы завершить Люсино дело, то Заноза очень долго считала бы ее предательницей. А сестры хотя и часто ссорились между собой, но все же очень любили друг друга. И еще кое-что заставило Самбо пойти на эту авантюру. Она представляла себе, как бродит одна по трем центральным станциям метро, соединенным длинными переходами и неподвижными эскалаторами, как ей будет жутко и одиноко одной в этом опустевшем подземном лабиринте... И Самбо представляла также, с каким удовольствием она будет рассказывать ребятам об этих похождениях, свидетельствующих об ее отчаянной храбрости.
Самбо подошла к эскалатору. Он был уже совершенно пуст, но двигался наверх. На эскалатор Маша не пошла. Она решила спрятаться в одной из арок, соединяющих центральный зал с платформой. Она стала
