Поздно вечером прибыла группа Лены Колесовой. Девушки с боями прошли около сотни километров. С ними пришла еще одна группа десантников под командой Григория Ивановича Сороки. Они запросили по радио свой штаб и получили указание перейти в наш отряд. Это была огромная радость для партизан. Теперь у нас была радиостанция, и мы в любое время могли связаться с Москвой.
На другой день командиры нескольких отрядов решили прорваться через заслон фашистов в направлении Быхова. Предполагалось, обойдя Кличев с востока, всем вместе оторваться от немецких войск, а уж оттуда каждому отряду идти по своему маршруту.
Вначале дело шло как будто благополучно. В районе деревень Поплавы и Уболотье объединенными силами мы разбили небольшой отряд гитлеровцев. Но как только стали продвигаться дальше, более сильная вражеская группировка преградила нам путь. Зажатые в болотистом лесу, отряды попали в тяжелое положение. Два дня вели бой. Однако, израсходовав большое количество боеприпасов, убедились, что прорваться в намеченном направлении не удастся. Пришлось снова вернуться в глубь Усакинских лесов в надежде выйти из них на север. Но немцы перехитрили нас. Через несколько дней они блокировали дороги вокруг нашего леса, отрезали нам все пути.
У нас к этому времени осталось так мало боеприпасов, что мы не могли вести даже короткий бой для прорыва.
Ничипорович по рации передал в Центральный штаб партизанского движения просьбу прислать боеприпасы. Нам ответили, что груз будет сброшен. И в следующую же ночь самолеты сбросили большое количество патронов, гранат, тола, мин и медикаментов.
Эта забота о нас ободрила партизан. Родина знает, помнит о нас сознание это удесятеряло силы.
Мы подобрали сброшенные тюки и развезли их по отрядам.
А с рассветом появились 'юнкерсы' и начали кружить над нашим лесом и сбрасывать бомбы.
С того дня бомбежки повторялись регулярно.
Наши разведчики докладывали, что оккупанты заняли все окружавшие лес деревни и села и все туже затягивают кольцо. К прорыву надо было готовиться очень серьезно. А тут надвигалась еще одна беда - голод. Запасы продовольствия кончались. В отрядах выдавали по сухарю и картофелине в день на брата. Но вскоре и этого не стало. В первые дни селяне, которые унесли из дома все, что у них было съестного, делились с партизанами. А потом и у них запасы стали кончаться. Пришлось зарезать лошадей на мясо.
В те тяжелые дни большую находчивость проявили наши женщины-партизанки. Они собирали травы, крапиву, щавель, лесной лук. По ночам в закрытой палатке, чтобы не было видно фашистам огня, они из зелени варили похлебку и кормили партизан.
Все наши попытки прорыва кончались неудачей. И вот мы собрали командиров рот и взводов, чтобы обсудить создавшееся положение. Командир роты Николай Чернов высказал предложение попытаться пробраться по так называемому Белому логу. Среди большого лесного массива там широкой полосой тянулось топкое, труднопроходимое болото. Не может быть, чтобы гитлеровцы охраняли и этот участок.
- Мы уже потихоньку вели разведку, - сознался Чернов. - И мне кажется, что там немцы не смогут оказать нам сильного сопротивления. А мы по болоту ходить научились.
- А что, идея неплохая, - подхватил Елецкий, ставший теперь начальником штаба отряда.
Мы приняли рискованное решение выделить ударную группу из самых выносливых бойцов и пойти на прорыв. Возглавить группу прорыва поручили инициатору идеи Чернову. Ему было выделено тридцать самых боевых партизан. Командир разделил свой отряд на две группы: разведывательную под командой Михаила Синюкаева и штурмовую во главе с Леонидом Тимаховичем. Было оговорено, что при прорыве разведка присоединится к штурмовой группе.
Решили прежде всего вывести из окружения раненых и больных. Их поручили самым физически сильным партизанам. Руководил этой группой врач Петровский.
Как только стемнело, отряд Чернова ушел. Пройдя километра три-четыре и выйдя на Белый лог, где под ногами чавкало болото, а по сторонам чернел густой кустарник, отряд столкнулся с боевым охранением противника. Чернов мгновенно оценил обстановку и, как было заранее обговорено, начал громко подавать команды, создавая тем самым впечатление многочисленности отряда, который окружает противника. Сначала бойцы стреляли вперед. Потом вправо и влево. Потом назад. Фашисты не выдержали неожиданного натиска и стали разбегаться. В образовавшуюся брешь проскочила вся группа вместе с больными и ранеными. Партизаны ушли; как рыба из прорвавшегося невода. Не было ни погибших, ни раненых.
Отряд всю ночь шел беспрепятственно и под утро остановился в небольшом кустарнике. Когда рассвело, партизаны увидели, что рядом деревня, где полно фашистов. По дороге шли автомашины с немцами, танки, артиллерия. Они двигались в сторону Усакинских лесов.
Немцы не могли и предполагать, что под носом у них сосредоточилось около сотни партизан. А наши ребята, голодные, без воды, просидели в кустарнике весь день. И только когда стемнело, тронулись в путь. К следующему утру партизаны выбрались в безопасное место. Возле небольшой деревушки их накормили местные жители. Чернов повел людей в Красное, где условились встретиться с остальными силами отряда, если они прорвутся.
А в окруженном врагами лесу положение все ухудшалось. Фашисты сбрасывали листовки, предлагая партизанам сдаться в плен, а мирному населению разойтись по деревням. Стойкость советских людей озлобляла фашистов. Они усилили артиллерийский обстрел. Каждый день налетали вражеские бомбардировщики. От бомб и снарядов дым расстилался по всему лесу.
Кольцо блокады все больше и больше затягивалось. Однажды в полночь вместе с отрядом Изоха мы попытались пробиться на север. Но это нам не удалось. Потеряв несколько человек ранеными, мы вернулись в глубь леса. К этому времени немцы заняли Дулебы и Межонку и соединились с южной и западной группировками своих войск.
Наш оперцентр созвал совещание командно-политического состава отрядов. Решено было любой ценой вырваться из окружения. Виктор Ливенцев внес предложение пойти на прорыв возле деревни Усакино, через широкую поляну, которая врезалась в лесной массив. Он доказывал, что наибольшие силы немцы выставляют в густом лесу, где партизанам легче скрываться, а там, где нет леса, их оборона может быть слабее. Все с ним согласились.
Поздним вечером отряд Ливенцева и два других небольших отряда вплотную подошли к немецкой обороне и замаскировались. А в полночь они дружно прорвались сквозь вражеские цепи. За ними последовала большая толпа жителей. Стрельбу фашисты подняли, когда основные силы уже пересекли поляну.
Через день после ухода Ливенцева наш отряд, соединившись с 208-м отрядом, который беспрерывно вел бои с северо-восточной группировкой гитлеровских войск, стал тоже готовиться к прорыву. Но мы выбрали тот путь, по которому ушла наша санчасть, - через Белый лог.
Создали две специальные ударные группы, состоявшие из пулеметчиков и автоматчиков. Первой командовал Иван Марков. Вторую возглавил Степан Григорьевич Елецкий. Кроме автоматического оружия и гранат, эти группы и основной отряд запаслись дымовыми шашками, чтобы поставить дымовую завесу и лишить гитлеровцев возможности вести прицельный огонь. В группы прорыва были выделены самые смелые и находчивые партизаны - Леонид Горбачевский, Петр Евсеев, Василий Вороненко, Владимир Градунов, Гриша Бойко, Лев Астафьев, Михаил Малахов, Иван Маковкин, Вася Копчиков, Михаил Шейко, Коля Шишкин, Петр Харьковский, Николай Нескреба, Иван Рысев, Григорий Кукушкин, Николай Дмитриенко, Михаил Синюкаев. Многие из них потом командовали взводами и ротами, а Михаил Малахов стал комиссаром отряда.
Как только наступила ночь, отряд направился к месту прорыва. Разведчики, возглавляемые Градуновым, то и дело докладывали обстановку. У немцев все было спокойно, их посты изредка постреливали и пускали ракеты, враги не ждали нашего удара.
Наконец отряд остановился. Марков увел свою группу по левой стороне лога, Елецкий - по правой. Мы со Свистуновым остались во главе полутысячного отряда, где самих партизан было не больше сотни, остальные - жители разных сел. Несмотря на такую массу людей, в отряде царила тишина. Каждый понимал, что решается судьба его собственная и всех его товарищей.
