Пот тек у меня по спине, а все внутренности словно сплелись в тугой узел. Руки мои устали, и я попытался вытащить их, но едва я шевельнулся, ствол пистолета ткнулся мне в ухо. По щеке побежала струйка крови.
Мы миновали Манхэттен, проехали туннель и выбрались на шоссе, ведущее к аэропорту. Парень за рулем отлично вел машину — мягко и уверенно.
Прямо над нами пророкотал заходящий на посадку самолет, и я решил, что мы направляемся в аэропорт. Но водитель вдруг резко свернул вправо, на какую-то пустынную улицу, и погнал вперед. — — Куда это мы едем? — поинтересовался я.
— Погоди, скоро узнаешь. — Пистолет вновь уперся мне в шею. — Зря ты взял машину.
— Да, но вы приготовили мне в ней отличные подарки. Машина шла так мягко, что движения почти не чувствовалось. Но пистолет на секунду перестал щекотать мне шею.
— Понравилось? — спросил водитель. Ему не следовало часто так облизывать губы. Этому их должны были научить.
— Нет. Я позвал механика, и он их вытащил.
— Да ну?
— А ты как думал. Иначе я нажал бы педаль и отправился прямиком на тот свет. Это было бы неприятно.
Он оглянулся, и в его маленьких черных глазках мелькнул ужас. Заскрипели тормоза, машина дернулась. Это был удобный момент, хотя и не совсем такой, какого я ждал. Парень, сидевший за моей спиной, от резкого толчка покачнулся и ткнулся мне в плечо, и прежде чем он успел что-нибудь сделать, мои пальцы уже сжимали его горло.
Водитель выхватил пистолет, грохнул выстрел. Держать моего противника больше не было смысла — в голове его зияла аккуратная дырочка. Я отбивался как мог от водителя, который, изрыгая проклятия, пытался добраться до меня, но ему мешало мертвое тело. Наконец мне удалось освободиться. Парень, все еще сжимая в руке пистолет, юркнул под сиденье.
Но теперь было уже поздно. Я выкрутил его руку и спустил курок. Пуля пробила ему лоб, и за секунду до смерти в его глазах все еще читался несказанный ужас.
Все произошло быстро, очень быстро, хотя эти секунды показались мне бесконечно долгими. А теперь надо было торопиться. Я огляделся. К счастью, поблизости не было никого, кто мог бы видеть все случившееся.
Я сел за руль, пристроил два мертвых тела рядом так, чтобы их позы казались естественными, и поехал назад к шоссе. Не доезжая до аэропорта, я свернул на боковую дорогу и двинулся по ней. В конце ее красовался предупредительный знак “Тупик”. Там я усадил трупы на землю так, чтобы они походили на парочку пьяных.
Всю дорогу домой я думал о двух идиотах, решивших вдруг, что я не нашел самую большую бомбу, соединенную со спидометром, и о том, что они почувствовали, когда сообразили, что машинка эта может рвануть в любую секунду.
Когда я остановился у своего дома, уже совсем стемнело. Я отпер дверь и чуть толкнул ее, не забывая о цепочке. Но это оказалось излишне: цепочки на двери не было. Лили тоже не было. Я прошелся по комнатам, надеясь, что ошибся в своих страшных догадках. Но нет, она исчезла, и все ее вещи тоже. Ничто не говорило о том, что она вообще здесь была. Да, эти подонки знали свое дело, и их организация казалась почти всемогущей. Несколько минут я отводил душу, изрыгая проклятия, а потом позвонил в контору Пата. Там мне ответили, что его не было на работе весь день. Тогда я перезвони ему домой и услышал его голос:
— Да?
— Пат, ты знаешь Лили Карвер?
— Карвер? Черт возьми, Майк...
— Понимаешь, она была у меня, в моей квартире, и исчезла.
— Куда?
— Откуда я знаю куда! Но в одном я уверен: сама она уйти не могла. Послушай...
— Погоди, дружище, я должен тебе кое-что объяснить. Тебе известно, что она находится под следствием?
— Конечно известно. Вот поэтому-то' я и забрал ее из Бруклина. Ее разыскивали полицейские, ребята из ФБР, но не только они, и именно эти опередили всех и куда-то увезли ее.
— Майк, ты суешь свою голову...
— Заткнись! Если у тебя есть, ее приметы, то действуй, Пат! Вполне возможно, она знает, за что убили Бергу Торн.
В трубке послышался тяжелый вздох.
— На нее вышли вчера... Насколько я знаю, она исчезла бесследно. Черт возьми, почему ты ничего мне не сказал?
— А что у вас против нее есть?
— Ничего. По крайней мере, пока. Но поговаривают, что она замешана в убийстве.
— Мафия?
— Это проверяют.
— Проклятие! — пробормотал я.
