комнате воцарилась тишина.
Ленки посмотрел на нас и вышел из комнаты. Я услышал, как он возится с замком входной двери. В моем распоряжении оставалось самое большее несколько минут. Я толкнул Трой ногой и, видимо, попал под ребра, потому что она застонала. Поддев кончиком ботинка ее подбородок, я приподнял его вверх.
– Ты слышишь меня? Понимаешь, что я говорю? Кивни или подай какой-нибудь знак.
В ее глазах застыло бессмысленное выражение, но через секунду она опустила и подняла веки.
– Слушай внимательно. Под коленом правой ноги у меня есть пистолет, там потайной карман. Сунь туда руку и достань его. Черт побери, Трой, шевелись же! Или ты хочешь умереть?
Глаза ее были по-прежнему бессмысленны.
Я убрал ногу, и ее голова бессильно свесилась набок. Ленки вернулся в комнату, подошел ко мне и ударил. Но я даже не почувствовал боли – истерзанное тело уже ничего не воспринимало. Тогда Ленки взялся за нее. Его глаза горели садистским огнем. Два раза он хватался за револьвер и прицеливался в нас. Но жадность оказалась сильнее – все-таки дело шло о пятидесяти тысячах. Наконец, довольно улыбаясь, он присел отдохнуть. Трой оперлась о мою ногу и кое-как приняла сидячее положение.
– Что ж ты ей не поможешь, Макбрайд? Ты ведь настоящий рыцарь, не правда ли? Помоги же, она в этом очень нуждается, – он гнусно захохотал.
И не заметил, как рука Трой подобралась к потайному карману на моей штанине и вытянула оттуда пистолет. Он увидел это лишь тогда, когда Трой бессильно опустилась на пол – она слишком ослабела. Со страшными проклятиями он схватил со стола оружие и вскочил на ноги. Два выстрела прогремели одновременно. На физиономии Ленки появилось удивленное выражение, он пошатнулся и рухнул на пол.
– О, господи! – вырвалось у меня.
Ленки тоже не промахнулся: пуля попала Трой прямо в грудь. Она умирала и понимала это, но уже ничто в мире не могло ей помочь. Из последних сил она подтянулась ко мне поближе, туда, где за спинкой стула были связаны мои руки. Я хотел остановить ее, но не смог вымолвить ни единого слова. Немеющими пальчиками она пыталась распутать узел, но, разумеется, у нее ничего не вышло. Не было и одного шанса, что ей удастся сделать это. Я понял это. Поняла и она. И тогда медленно подняла пистолет и приложила его к веревке. Я, насколько мог, развел руки, а она нажала на курок. Веревка лопнула так неожиданно, что я свалился со стула прямо на Трой. Силы окончательно покинули девушку, но она все же улыбнулась мне и чуть слышно прошептала:
– Раздень меня. Сначала я не понял.
– Спасибо, детка. Даже не знаю, как мне тебя благодарить, – наклонившись, я поцеловал ее в холодеющие губы. Но она упрямо повторила:
– Раздень меня.
Это были ее последние слова. Глаза ее широко раскрылись, она судорожно вытянулась и застыла. Я провел пальцами по ее лицу и пожалел, что Ленки мертв.
Трой, рыжеволосая красавица Трой! Она хотела умереть так, как и жила – обнаженной. Что ж, пусть будет так. Непослушными руками я расстегнул изодранное платье, а затем нетерпеливо рванул его вниз… и только теперь все понял. К животу Трой липкой лентой была приклеена фотография Харлан. Совершенно обнаженная она лежала в постели. И она была не одна!
Я опустился на пол и рассмеялся. Я смеялся до тех пор, пока не послышался шум подъезжающей машины. Тогда я поднялся, подобрал оружие, вышел в другую комнату и притаился в темноте. Эдди, прыщавый юнец и Лобин прошли мимо меня, открыли дверь и замерли на пороге.
Лобин потянулся за своим оружием, но это было его последним движением. Юнец мог бы остаться в живых, не отнесись так ревностно к своим обязанностям. А так он тоже схлопотал пулю в грудь.
Теперь оставался Эдди. Его игра была проиграна, он понял это, но, оскалившись, точно крыса, все же выставил нож и кинулся на меня. Я перехватил его руку, вывернул ее, а потом вырвал нож и зашвырнул его в угол.
Эдди лягался и выл, как бешеная собака. Не обращая на это внимания, я подхватил его, потащил к столу, положил его здоровую руку на самый край и аккуратно переломил. Он потерял сознание, но я был достаточно терпелив и подождал. Когда он пришел в себя, я рукояткой пистолета разбил гипсовую повязку и сломал кость в другом месте. Глаза Эдди закатились под лоб. Невидящим взором он уставился в потолок. Я отпустил его, и он сверзился на пол, словно тряпичная кукла.
У Лобина был отличный полицейский пистолет. А когда я распахнул его плащ, то увидел под ним и значок. Что ж, пусть его коллеги думают, что он погиб при исполнении служебного долга. И вполне вероятно, даже отдадут ему почести. Это меня уже не касалось.
Больше мне здесь нечего было делать. Я вышел под дождь, сел в машину и помчался в город.
Тучи постепенно редели, и на горизонте проступил клочок чистого неба. Может быть, завтра наступит ясный день. И когда-нибудь этот городок станет обычным нормальным местом. Но прежде чем это случится, кое-кто должен умереть.
13
Было пять минут четвертого ночи. Я остановился у ближайшего бара, прикрыл лицо носовым платком и пробрался в телефонную кабинку.
Капитана Линдсея в полицейском управлении не было, но мне дали его домашний номер.
– Да… – произнес он сонным голосом.
– Это Макбрайд, Линдсей. В общем, тебе не придется ждать целую неделю. Он поперхнулся:
– Что случилось?
– Сорво умер. Один из его подручных мертв. Его девушка тоже мертва. Всех их караулит Эдди Пакман с переломанными руками, – мне не хотелось больше ничего объяснять. – Один из твоих копов также мертв. Поезжай по главной дороге прямо к реке. Там на берегу стоит старый дом, перед ним машина Пакмана. Мимо не проедешь.
– Черт побери, что там случилось?
– Ты ведь коп, так что соображай сам. Завтра еще кое-кто умрет, и если ты к тому времени не разберешься, что к чему, то я тебе объясню. И вот что, Линдсей. На твоем месте я бы не спускал глаз с Такера. Это он помог убить Боба Минноу: оставил окно открытым, чтобы убийца мог пробраться в здание. А сам специально заманил туда Минноу.
– Джонни… – голос Линдсея задрожал, – если ты не… Я резко прервал его:
– Того человека в машине Логана опознали?
– Да, черт побери!
– Это был парикмахер Луи? Луи-зубастый?
– А ты откуда знаешь? – удивился он.
– Просто догадался. Я теперь много о чем догадываюсь, и потому позабочусь, чтобы убийца умер до наступления утра.
Линдсей промолчал, а я повесил трубку. У меня еще оставались важные дела.
Когда я добрался до этого дома, было уже четыре утра. Привратник разозлился как черт, поэтому пришлось легонько стукнуть его по затылку. Я сунул его обратно в привратницкую и прикрыл каким-то тряпьем, после чего бесшумно двинулся по дорожке к дому. Окно кабинета светилось. Я. подошел к двери и позвонил.
Он совершенно не ждал меня. Вернее сказать, он ждал кого-то другого и потому, увидев меня, страшно удивился.
– Здравствуйте, мистер Гарднер, – сказал я, входя в кабинет. – Правда, сейчас поздновато, но что поделать.
Гарднер облизнул пересохшие губы и молча кивнул. Он опустился в кресло, а я остался стоять у стены.
