Емецке и в то же время не решался отпускать от себя.
И все же пришлось отправить Варю с Юрой в Синие Озерки - к Вариному отцу, который в то время уже не был лесником. Порфирий Дегтярь срубил себе дом в Синих Озерках и изо всех сил тянулся на хозяйство.
Однажды ночью Андрей проснулся от настойчивого стука в окно. 'Наверное, Денис', - подумал он и вышел в сени, чтобы отодвинуть засов.
Стучался действительно Денис Иванов. Своей широкой, кряжистой фигурой он заслонил всю дверь, затем шагнул в темноту к Андрею.
- 'Гости' пожаловали, на машинах, с пушками, минометами, - сообщил Денис.
- По тракту? - удивленно спросил Андрей. - А по реке? - И, высунув голову из двери, тревожно начал всматриваться вперед по руслу дремавшей рядом Емцы. Во мгле над рекой он различил притушенные огни судов. Сомнений не было: интервенты поднялись и по Северной Двине, вошли в Емцу.
- Значит, и нам в дорогу, - промолвил Андрей и вместе с Денисом вернулся в свою комнатушку.
Не зажигая света, Андрей быстро оделся, положил в холщовую сумку две пары белья, буханку хлеба и вязку трески. Из-под матраца достал наган и узелок с патронами. Узелок тоже положил в сумку, а наган сунул в карман.
Интервенты показали себя еще в Архангельске. Начиная хозяйничать в захваченном городе или селе, они первым делом арестовывали коммунистов и представителей Советской власти, расстреливали их или сажали в тюрьмы. Но Андрей Рябов и Денис Иванов не поэтому уходили из Емецка. Партийная ячейка поручила им не допустить вывоза интервентами леса, заготовленного вдоль устья реки Емцы - левого притока Северной Двины.
...Утро застало Андрея и Дениса далеко за Емецком. Покачиваясь в седлах, они ехали по неширокой тропе. Со всех сторон их обступал дремучий лес, пестро расцвеченный косыми лучами взошедшего солнца.
Ехали молча, каждый думая о своем. Где-то в стороне слева угадывалась речка Емца. В зарослях на ее берегу особенно шумно вели себя птицы. И когда к середине дня их разноголосый говор затих, Рябов и Иванов остановились на небольшой поляне покормить лошадей, да и самим перекусить.
Затем они опять тронулись в путь. Ночевать решили в селе Синие Озерки, в новом доме тестя Андрея - Порфирия Дегтяря, который давно примирился с тем, что дочь нарушила его отцовскую волю. Андрей с радостью думал о предстоящей встрече с Варей, сынишкой.
До Озерков уже было рукой подать. Вдруг конь Андрея насторожился, стал водить ушами, пугливо коситься на кусты. Не успел Андрей опомниться, как из-за стволов деревьев, из кустов выскочили солдаты. Лошадь шарахнулась в сторону, но ее схватили под уздцы, а Андрея тотчас же стащили с седла. Такая же участь постигла и Дениса, ехавшего в двух шагах сзади.
Они попали в руки американо-английского отряда, выброшенного вверх по руслу Емцы на катерах и самоходных баржах. Основная группа интервентов под командованием британского генерала Финлесона находилась в районе Двины.
Было обеденное время. Семь американских и английских офицеров расселись вокруг разостланного на траве одеяла, уставленного бутылками и едой. Между делом молодой американский подполковник, командир отряда, допрашивал пленных.
- Местные? - передавал его вопросы переводчик, низенький толстяк в военной форме, но без погон.
- Отвечать не будем, - говорил Андрей.
Двум коммунистам было ясно, что их ничто не спасет. Интервенты, найдя в переметных сумах седел двенадцать гранат-'лимонок', обнаружив у Андрея наган, убедились, что поймали не случайных проезжих.
- Значит, не хотите сказать, откуда, куда и зачем едете? - спрашивал подполковник. Он несколько раз повторил этот вопрос, так как полагал, что, получив ответ, установит, где интервентов могут встретить силой оружия местные жители.
Рябов и Иванов молчали.
Группа солдат по приказанию подполковника отправилась в Синие Озерки. Им было велено согнать к месту допроса крестьян.
Пленные со связанными руками сидели под вековой елью. Иванов наклонился к Андрею и зашептал:
- У сумок наши гранаты. Руки бы распутать...
Андрей взглянул в сторону, куда указывал Денис. На траве лежали гранаты, поблескивали головки запалов.
В это время на тропе показалась толпа женщин, стариков и детей. Молодых мужчин в селе не оказалось.
С сильно бьющимся сердцем Андрей начал всматриваться в лица односельчан. Вон старый Митрофан, рядом с ним тетка Степаниха с девочкой на руках. Вон бабка Фотына, дядька Прокоп. Никита Дегтярь - брат Вариного отца. Ни самой Вари, ни Порфирия Дегтяря и его жены Натальи в толпе крестьян Андрей не приметил. И ему стало легче. 'Не видели б родные, как мучить меня будут', - подумал он.
- Кто знает этих людей? - указывая на Рябова и Иванова, обратился к собравшимся переводчик. Крестьяне молчали, хотя почти все они хорошо знали сироту Андрюшу Рябова - зятя Порфирия Дегтяря.
Тогда к пленным опять подошел подполковник.
- Куда и зачем ехали? - злобно спросил он.
Его лицо побагровело, и на щеке резко выделился шрам, напоминавший след куриной лапы. Эта 'куриная лапа' почему-то притягивала взгляд Андрея.
- Отвечать не будем! - отрезал Андрей.
Американец порывисто, по-лошадиному взмахнул головой, показав худую, жилистую шею. Он спешил к веселой, захмелевшей компании офицеров, и его раздражало упорство пленников, отнимавших так много времени.
- Не будете? Как хотите. Мы вас сейчас расстреляем. - И подполковник, отдав распоряжение солдатам, повернулся, чтобы уйти.
- Папа, папочка! - неожиданно раздался из толпы крестьян детский голосок.
Андрей оцепенел. Теперь он с тревогой всматривался в лица людей из Озерков, боясь среди них увидеть Варю, Юрика, своего тестя.
Мальчик, вырвавшись из рук матери, подбежал к отцу. Андрей нагнулся и дал сынишке обнять себя за шею. Прижать Юрика к себе он не мог, так как руки были туго стянуты за спиной веревками. Высвободив шею из ручонок мальчика, Рябов встретился с загоревшимся взглядом американского подполковника.
- О-о! - протянул офицер, останавливаясь. - Встреча с сыном, женой?.. О'кэй! Очень хорошо! Зачем же тогда расстреливать? Не надо расстреливать!
К американцу вернулось доброе настроение. Переводчик еле поспевал за ним...
- Я тебя прощаю. Бери свою семью, иди, живи, размножайся. Благодари бога за счастье. Развяжите его!
Как только Андрея освободили от веревок, он подхватил затекшими руками Юрика и растерянно смотрел на Варю, на Дениса Иванова.
Варя, тоненькая, стройная, была похожа на девушку. Из-под белого платка испуганно смотрели ее большие зеленоватые глаза. Она отделилась от толпы и нерешительно направилась к мужу. Андрей опять посмотрел на Иванова. Денис стоял бледный, с выступившей на лбу испариной. Он плотно сжал губы и жадно впился глазами в американца, стараясь разгадать, что сейчас сделают с ним. На всякий случай он осторожно пошевеливал кистями рук, чтобы ослабить на них веревки. Изредка бросал он взгляд туда, где лежали гранаты.
- Без товарища я не пойду, - сказал Андрей офицеру, который с улыбкой наблюдал за происходившим.
- Что ж, пусть и он идет, - безразличным тоном бросил американец. Развяжи ему руки. Разрешаю!
Рябов быстро развязал Дениса. Затем, держа на руках сына, вместе с женой и Ивановым устремился к
