вправо, к веренице машин.
Элли вскочила в машину, но еще не успела усесться, как Грофилд нажал на педаль газа. Дверца с пассажирской стороны захлопнулась, Элли сказала: «У-ф-ф!» – и они, объехав площадь, покатили вниз, к выезду из города.
Раза два Элли порывалась что-то сказать, но уж больно она запыхалась, поэтому просто сидела, изогнувшись, глядя в заднее стекло. Грофилд гнал машину со скоростью, какая и не снилась конструкторам «датсуна».
Немного погодя Грофилд сказал:
– Ты должна объяснить мне, ради чего я тут воюю. Действуя вслепую, я ошибаюсь и сам того не замечаю.
– Какие еще ошибки? – Она по-прежнему задыхалась, но уже могла говорить. – Ты сработал прекрасно.
– Ну-ну. Я полагал, что против нас только эта троица, поэтому счел вполне безопасным оставить тебя и расправиться с засевшими у машины. Но там оказались два новых типа, золотко, целых два.
– Не злись на меня, Алан, ну, пожалуйста.
– Чертова дурочка.
– Ну, пожалуйста.
Теперь, когда они снова временно были в безопасности, раздражение Грофилда нарастало, подобно лавине.
– Кто мне противостоит, черт побери? Целая армия?
– Да нет. Никакой армии, честно.
– Кто же тогда?
– Я бы и хотела рассказать тебе, – ответила она. – Может, еще и расскажу, в пятницу, когда все кончится.
– Все может кончиться гораздо раньше пятницы, – заметил он.
Она бросила взгляд в заднее стекло, но их никто не преследовал.
– Почему? – спросила она. – Теперь они не смогут нас преследовать.
– Я не о них говорю, а о нас.
– Ты хочешь сказать, что бросишь меня? Уйдешь?
– Какое, к чертям, уйду. Я убегу. Я бы и улетел, кабы только мог.
– Сегодня пополудни ты…
– Сегодня пополудни все кончилось постелью. С нашей первой встречи мы оба знали, что это непременно произойдет. Это и произошло, независимо ни от чего. Ты же влезла ко мне в постель не по контракту, в соответствии с которым я должен остаться с тобой до пятницы, а я оформил тебя не для того, чтобы удержать при себе.
– Оформил!
– Так уж это называется.
– А ты можешь быть первостатейным мерзавцем, если только пожелаешь, а?
– Ты послала меня драться с тремя парнями, а оказалось, что против меня целая летучая бригада. Тебе ли говорить о мерзавцах?
Она с царственным презрением сложила руки на груди и уставилась в окно.
Остаток пути до гостиницы они проехали в молчании, а когда вылезали из машины, Элли сказала:
– Ты знаешь, машину взяла напрокат я. Когда мы разойдемся, она достанется мне.
– Возьми ее с моим благословением. Можешь высадить меня в первом же городе, к которому мы подъедем.
– Иными словами, прямо здесь.
– Не умничай, Элли Мэри!
– Ты злопыхатель. Самый злобный тип, которого я когда-либо встречала.
Грофилд оставил ее, подошел к своей комнате, отпер дверь и, войдя, принялся собирать вещи. Ключи от «датсуна» лежали у него в кармане, поэтому он не боялся, что Элли уедет без него.
Оба пистолета и три бумажника лежали в его новом чемодане. Он вытащил из бумажников все нужное, швырнул их в корзину для мусора, а документы засунул в кармашек чемодана. Два запасных пистолета рассовал по карманам нового плаща, затем уложил остальные пожитки, оставив только плащ, который намеревался нести отдельно.
Она вошла в комнату, когда он закрывал чемодан.
– Прости.
Он посмотрел на Элли. Она снова превратилась в маленькую девочку, на этот раз прямо Крошка Снукс.
– Опять «прости»? – буркнул он. – Тяжелая же у тебя жизнь, если ты все время просишь прощения то за одно, то за другое.
– Но мне и правда жаль, – отвечала она, садясь на кровать. – Я просто была расстроена, потому что те люди схватили меня.
– Ты заслуживаешь доверия не больше, чем акула в заводи, – заявил Грофилд. – Перестань играть, сними маску невинной, перепуганной девочки, я тебя насквозь вижу.
– Я не притворяюсь, Алан, честное слово, не притворяюсь. В каком-то смысле я действительно невинна, и ты можешь спорить на свой последний доллар, что мне страшно.
– А ты можешь поставить свой последний доллар, что между нами все кончено.
– Алан…
– Все кончено, – проговорил он. Маленькая девочка подпустила немного обольстительности.
– Ну, пожалуйста.
– Все, – сказал он и подхватил два чемодана. – Лучше оттащи свой скарб в машину. Рано или поздно они приедут сюда искать нас.
– Алан, ну, пожалуйста.
Он вышел из комнаты, отнес чемоданы к машине и положил их на заднее сиденье. Потом принялся ждать. Элли подошла к нему без вещей.
– Какая прекрасная ночь, – сказала она.
– Вздор. Ты прекратишь или нет?
– Кабы те двое не набросились на меня, мы бы сейчас не ругались, правда? Мы бы вернулись сюда, поплавали при луне – ты хоть заметил, что на небе луна? – а потом…
– Да, луна есть, – сказал он. – Тоненький серебряный серп. И огромный бассейн, полный теплой воды. И такая хорошая постель. И ни один из нас не дотянет до пятницы, потому что у тебя не хватает мозгов рассказать мне, что же на самом деле происходит, чтобы я хотя бы мог сообразить, что же делать.
– Алан…
– Через две минуты я уезжаю, – сказал он, бросив взгляд на часы. – С тобой или без тебя.
– Алан, я хочу рассказать тебе. Он стоял молча, демонстративно следя за бегом секундной стрелки на циферблате.
– Теперь мы можем от них отделаться. Мексика – большая страна, мы можем поехать, куда хотим, они никогда нас не найдут.
Он пропустил ее слова мимо ушей.
– У нас был уговор, – напомнила Элли.
– Он теряет силу.
– Алан, ну, пожалуйста!
– Одна минута прошла, – сказал он. – Лучше бери свои сумки.
– Откуда тебе знать, что я расскажу правду? Что снова не солгу тебе?
Он оторвал взгляд от часов.
– Если это будет похоже на ложь, я тебя брошу, – сказал он. – Брошу. А я, пожалуй, в состоянии определить, лжешь ты или нет. Я видел врунишек получше.
Она безнадежно махнула рукой.
– Хорошо. Я все тебе расскажу.
