сидевшему в машине на стоянке, такое и в голову бы не пришло.
— Готово, — отрапортовал Хьюз.
— Отлично, — одобрил Тебельман и ушел, чтобы снова закрепить вывеску в витрине, с которой он ее снял. Барнес сказал:
— Инструменты при мне. Вы, ребята, идите работайте. — Он сложил лестницу и унес ее.
Хьюз с Грофилдом снова зашли за кабинет управляющего, в тот угол, где были разложены картофельные чипсы. Они сняли со стены полки, убрали их с дороги, а потом, вооружившись молотком и отверткой, стали сносить перегородку, отделявшую их от задней стенки сейфа.
Они наполовину разломали ее к тому времени, когда вернулись Барнес и Тебельман, Барнес — с фомкой в одной руке и ящиком для инструментов в другой.
Тебельман посокрушался:
— Жалко, что ты не можешь просто влезть через заднюю стенку.
— Через дверцу лучше, — сказал Барнес. — Хоть нам и придется тянуть, так получится намного быстрее. Ты не представляешь, какие боковые стенки делают у этих коробок.
— Я верю тебе на слово! — сказал Тебельман. Грофилд спросил у Барнеса:
— Можно на минутку одолжить у тебя лом?
— Конечно.
Барнес отдал лом, и Грофилд три раза ударил по горизонтальной опоре два на четыре. На третий раз она отскочила с левого конца.
— Готово!
Хьюз схватился за отскочивший левый конец опоры два на четыре, потянул ее в сторону от сейфа, и тут же отскочила последняя треть перегородки. Они с Тебельманом по боковому проходу отволокли ее с дороги, тщательно следя за тем, чтобы не оставить никаких обломков там, где их можно было разглядеть снаружи.
Грофилду снова пришлось воспользоваться ломом — опора два на четыре была прибита к полу за перегородкой. Грофилд отдирал ее по кусочкам, и наконец Барнес и Хьюз вместе стали тянуть ее кверху до тех пор, пока она не обломилась справа от той секции, которую они расчищали.
И вот показалась черная металлическая массивная задняя стенка сейфа такого вида, будто она весила тонну и ее нельзя было ни проломить, ни сдвинуть с места.
Тебельман сказал:
— Сейчас должна подъехать машина шерифа. И нам лучше изобразить людей, которые раскладывают товар по полкам.
— Вы, ребята, займитесь этим, — сказал Барнес. — А я подготовлю эту штуку — так, чтобы ее можно было сдвинуть.
Глава 9
22 22 22 22 22 22 22...
Грофилд подумал: «Наверное, я, сумасшедший. Какого черта я проставляю цены на этих штуках?»
Но он ничего не мог с собой поделать. Он не мог нарочно работать плохо; проставлять неправильные цены на консервных банках, укладывать консервированные продукты не на те полки, укладывать их, вообще не поставив цены. Он нашел то место, где работал Хал, и просто продолжил там, откуда Хал ушел. Соус для спагетти. Двадцать два цента. Итак, 22 22 22 22 22 22 22...
Где-то на периферии его зрения мелькнул свет. Он повернул голову и увидел фары, прочесывающие автомобильную стоянку перед магазином. Он стоял посреди среднего прохода, возле тележки для товаров, со штемпелем для проставления цен в руке, с открытой фиолетовой штемпельной подушечкой на поддоне тележки. По обе стороны от него полки — как же их называют? гондолы? — поднимались выше его головы, но сам проход был довольно широким, с бледно-кремовым полом из винилового кафеля. Он чувствовал себя подставленным под удар и окруженным, будто его видели, а сам он — нет, трудно было не повернуться спиной к этим фарам и широким витринам.
«Я — складской служащий, — думал он. — Я должен оставаться в образе». В течение долгого времени он имел склонность рисовать в своем воображении драматические ситуации, в которых мог оказаться, как будто играл в фильме — хотя на самом деле он ни за что не согласился бы сняться в кино — с полным набором звуковых эффектов, саундтреков и избитых сюжетных ходов. Эта привычка стала проходить у него в последние года два, может быть, с тех пор, как он обзавелся собственным театром, но теперь он сознательно снова прибегнул к этому, возрождая старую привычку ради того, чтобы успокоить нервы и помочь самому себе оставаться в образе.
Шпионский фильм. Русские конечно же держат посольство под наблюдением и уверены, что выследят дерзкого американского шпиона прежде, чем ему удастся передать информацию. Чего они не знают, так это что шпион наладил связь романтического свойства — лыжная база, камин, заметенная снегом крыша, воющий вдалеке волк — с кухаркой из посольства, очаровательной девушкой, которая отныне — его добровольная раба. И вот она изо дня в день ходит в этот магазин за свежей плоской рыбой. Сегодня вместе с плоской рыбой она получит микрофильм! Но вот фары приближаются по пустынной автомобильной стоянке.
Неужели НКВД проведало о его намерениях? Американский шпион, обезопасивший себя тем, что переоделся в простого складского служащего, продолжает проставлять цены на банках с соусом для спагетти. 22 22 22 22 22 22 22...
Глава 10
На два фута выше пола из задней стенки сейфа торчал крюк. Это был большой толстый крюк на круглом металлическом основании, плотно прижатом к металлической поверхности сейфа. Барнес занимался тем, что наматывал на крюк две пятнадцатифутовые цепи. У обоих цепей на концах были обернутые мягким ручки.
Грофилд спросил:
— Ты уверен, что этот клей будет держать? Я буду чувствовать себя последним дураком, если мы навалимся всем скопом, а крюк отлетит, и все мы повалимся на задницы.
Барнес ответил вопросом на вопрос:
— А ты когда-нибудь видел рекламу, где крюк приклеивают к крыше автомобиля, потом подъемный кран поднимает машину за крюк? Это промышленный клей, чувствительный к давлению, и ты никакой силой на свете не сможешь отодрать крюк от этого сейфа. Ты можешь тянуть его машинами в разные стороны, и задняя стенка сейфа выгнется наружу раньше, чем отскочит крюк.
— Ты свое дело знаешь, — одобрил Грофилд.
— Да уж, этого у меня не отнимешь. Каждый из них взялся за конец цепи, и они потащили ее, пятясь, пока цепи не натянулись. Барнес сказал:
— Когда я скажу: «Тащи!» — наваливаемся вместе.
Все приготовились, отклонившись назад, расставив ноги и обхватив обеими руками обернутые мягким ручки.
— Тащи!
Стенка не сдвинулась ни на йоту. Грофилд потянул снова, чувствуя, как у него растягиваются плечевые мышцы, но ничего не произошло. Все они опять расслабились, поглядывая друг на друга.
— Тащи! Тебельман крикнул:
— В этот раз она сдвинулась! Я почувствовал!
— Где-то на четверть дюйма, — констатировал Барнес. В его голосе сквозило отвращение. — А ну-ка, вытащим оттуда эту чертову штуку. Тащи! — Два дюйма. — Тащи!
С каждым разом, по мере того как все большая часть сейфа оказывалась на гладком виниловом полу и все меньшая оставалась на шершавом цементе, на котором он прежде стоял, это становилось чуточку легче, и им удавалось протащить его чуть дальше. Когда он находился примерно на полпути, они остановились для трехминутного отдыха — подвигав плечами и руками, немного походив туда-сюда, — и Грофилд почувствовал, что мышцы у него сводит так, будто он сыграл в тяжелейшем футбольном матче. Потом они снова подошли к сейфу, проволокли его до конца; и почему-то, пока они его тащили, Грофилд физически чувствовал себя лучше, а не хуже, чем прежде.
На других это, похоже, оказало такое же воздействие. Возможно, это было внезапное осознание того,
