Паркером.
— Хорошо.
— Из этих тридцати трех штук мы истратим на квартирку сколько надо. Мы все сделаем даже лучше, чем было. Что ты об этом думаешь, а?
— Отлично, Матт, — уныло ответил Брок.
Он думал о своем ужасном одиночестве; его совершенно не понял единственный близкий человек. Как Матт мог подумать, что он когда-нибудь вернется сюда? Как он не просек, что все кончено; квартира осквернена, и никакие деньги на свете не вернут ее девственную чистоту.
— Увидимся в Филадельфии, Матт, — почти прошептал Брок.
Глава 4
— Ну что ж, надеюсь, он никогда не вернется, — обрадовалась Пам Согерти, узнав об исчезновении Ула.
— Честно говоря, я тоже. По крайней мере, ты перестанешь пилить меня из-за него, — поспешно согласился Эд Согерти.
— Ты полагаешь, что именно так следует говорить со мной при детях?
Дети сидели с ними за обеденным столом, широко распахнув глаза, навострив уши и набив рты.
Эд знал: раз в ход пошли дети, спорить бесполезно. Так что он лишь нахмурился, взял в руки вилку и нож и принялся за ростбиф.
Заткнув мужу рот, Пам произнесла целый монолог, продолжая свои лицемерные рассуждения, но Эд не слушал. Он думал о Джордже Уле, и больше всего на свете ему хотелось, чтобы Ул действительно не вернулся. Никогда.
И вовсе не только из-за Пам, хотя. Господь свидетель, она тоже серьезная причина. Просто Джордж замешан во что-то очень скверное, и, чем дольше он оставался в его доме, тем сильнее Эд чувствовал опасность влипнуть в какую-то страшную грязь вместе с ним. А такой поворот устраивал Эда меньше всего на свете.
Происходящее больше не напоминало старые добрые школьные дни. С тех пор все сильно изменилось; нынче следовало серьезнее взвешивать свои поступки. Вот только Джордж, похоже, ничего не понял. В школе они с ним забавлялись очень здорово: лихой и рисковый малый, Ул гонял на машинах, не заботясь о скорости, пил спиртное, несмотря на запреты, дрался с чужаками, постоянно враждовал со школьными учителями; дружить с ним, делить с ним хотя бы издалека радость потрясающих приключений доставляло удовольствие.
Но когда ты ребенок и живешь в ненастоящем, игрушечном мире, тебе не приходится отвечать за свои поступки. Джордж не понимал, черт побери, что взрослые играют совсем по другим правилам.
Он вспомнил, как позвонил Джорджу четыре года назад, оказавшись в Нью-Йорке на совещании; вспомнил со стыдом, насколько подобострастно вел себя каждый раз при встречах. Если рассудить разумно, по-взрослому, на высоте-то был он, Эд: Джордж уступал ему по всем пунктам. Но получилось наоборот, и Эд знал, что виноват во всем сам. Джордж по-прежнему оставался для него романтической и трагической фигурой; себе же Эд казался унылым, серым и неинтересным. Он провел эти два вечера в попытках снискать понимание и одобрение со стороны Джорджа, он даже не постеснялся купить его благосклонность с помощью сорока баксов — это был никакой не заем, а подобострастный подарок, что было ясно им обоим.
Хорошо хоть, он не заговорил с Джорджем о женщинах. В то время его дела с Пам обстояли неважно. Он приехал в Нью-Йорк с намерением нарушить свой супружеский обет и позвонил Джорджу в надежде, что тот пригласит на их встречу девушку и для него или просто сведет с какой-нибудь своей подружкой. Но затронуть тему Эд так и не сумел, а Джордж со своей стороны также не проявил никакой инициативы. Позже Эд радовался, что избежал хотя бы этого унижения и неловкости; их и так набралось вполне достаточно.
Все в точности повторилось и в последний понедельник, четыре дня назад, когда Джордж появился в пропыленной машине, небритый, с диким взглядом и кучей ужасных тайн, а также с просьбой спрятать его на несколько дней. Эд тут же оказался в привычной позиции по отношению к Джорджу, восхищался его отчаянной храбростью, подчинялся и уступал ему во всем.
Но теперь, похоже, Ул обойдется ему дороже, чем в сорок баксов.
Если только он вернется. А как он может не вернуться, коли в стенном шкафу комнаты для гостей остался его чемодан? И записка, в которой говорилось, что он скоро вернется. Но если бы только...
Странно, но Эд готов был сейчас выставить Джорджа вовсе не из-за Пам. Если тот все-таки вернется. Сказать ему: «Прости, Джордж, но я несу ответственность за свою семью, и я боюсь, что твое присутствие может закончиться бедой для моих детей. Найди, пожалуйста, кого-то еще, кто сможет тебе помочь. Извини, но все обстоит именно так». Он обязан сказать так, и это будет правдой. В нынешнем положении лучше ничего не придумаешь. Если бы не Пам! Она обратила ситуацию в какую-то борьбу, противостояние воль, пыталась заставить его поступать по-своему и тем самым лишала возможности сказать уже найденные правильные слова. Но выставить Джорджа сейчас значило не просто совершить разумный поступок, а уступить Пам. Сдать свои позиции.
Как объяснить ей, дать понять, что стоит ей лишь перестать настаивать, и она получит то, чего хочет? Но, поглядывая через стол на вошедшую в раж Пам, он понимал, что ни черта не сможет изменить. Все происходило помимо его воли, обстоятельства возникали и сменяли друг другая сами по себе, ему оставалось лишь ждать и надеяться на лучшее.
Зазвонил телефон.
Звонок испугал его, и он уронил нож, что, в свою очередь, привело в трепет Пам. Она удивленно посмотрела на него и спросила:
— Мне подойти?
Он кивнул и подобрал нож. Она направилась в гостиную, а он смотрел на ее элегантную фигурку и думал, что Джордж не имеет ни малейшего представления, во сколько он уже обошелся Эду. Потом глянул через стол и велел Анжеле получше жевать свое мясо. Вернулась Пам и сказала:
— Тебя. По-моему, он.
— О! — Эд поднялся из-за стола, а Пам с каменным лицом села на свое место. Он прошел в гостиную и взял трубку. Да, действительно звонил Джордж.
— Эд, у нас с тобой проблема. — Джордж тяжело дышал и говорил очень торопливо.
Эд почувствовал, как съеденный обед переворачивается у него в желудке.
— Проблема? Что значит «проблема»?
— Я не смогу вернуться. — Эд улыбнулся в трубку. Но Джордж продолжил: — Тут заварилась крутая каша. Я в Вашингтоне. У меня есть подружка одна... — Его стало плохо слышно, словно он отвернулся от телефона, чтобы проверить, на месте ли то, о чем говорит, — ее очень сильно избили. Мне нужно позаботиться о ней, сделать что-нибудь для нее, а затем убираться отсюда. Я еще не знаю куда, позже я свяжусь с тобой.
— Порядок, Джордж, ты...
— Очень важная штука — чемодан, который я оставил, — быстро перебил Джордж. — Припрячь его где-нибудь ненадежней, слышишь?
— Да. Я...
— И не говори жене куда. Сделай сам.
Услышав такое, Эд слегка оцепенел:
— Пам не...
— Дело не в том, — снова прервал его Джордж, — ей лучше ничего не знать. Для нее самой лучше. У тебя может появиться один парень.
— Что?
— Эд, не беспокойся. Вот что ты ему скажешь.
— Что значит, может появиться парень?
— Эта девчушка дала ему номер твоего телефона. Он выбил его из нее, он из нее котлету сделал. Но все, что тебе надо...
— Мой телефонный номер? Джордж, что ты делаешь со мной?
