вышел из здания с планетарием-аттракционом “Путешествие на Луну”, перешел по мостику, подошел к задней части здания с аттракционом “Путешествие через Галактику” и вошел в него.
Именно здесь он натянул проволоки, так что теперь двигался по ярко освещенному полу осторожно, а над ним извивались рельсы дороги, походившей на модернистскую скульптуру мамонта. С потолка свешивались макеты Солнца и Луны, которые при ярком свете выглядели убогими, грязными и потрепанными. Паркер с трудом пробрался к переднему входу, выглянул и увидел, что полицейские идут в его сторону по главной дороге, от ворот к фонтану. Его расчет строился на том, что полицейские не знают всех людей Лозини и его самого не видели. Подождал, пока они не оказались почти напротив него, а затем вышел на улицу, осмотрительно держась ближе к передней части здания, но так, чтобы наблюдатель у фонтана не мог его заметить.
— Эй! — окликнул он.
Копы быстро взглянули на него.
— Мистер Лозини хочет видеть вас. Он здесь, внутри, — сказал Паркер.
Затем опять вошел в здание, распахнул дверь настежь и встал около нее, чтобы полицейские вошли первыми. Они не заколебались: подозревать что-либо не было причин, так как знали, что Лозини должен быть в одном из зданий. Они пересекли площадку перед зданием. Первым шел более крупный коп, говоря:
— Он все еще на свободе, да? Я думал, вы его уже поймали.
— Загнали в ловушку на “Острове Алькатрас”, — ответил Паркер.
— Да, нам сказали об этом у ворот, — подтвердил другой полицейский, Данстен.
Как только копы вошли в здание, Паркер последовал за ними, захлопнул дверь, вынул револьвер и сказал:
— Он — это я.
Сначала они ничего не поняли, оглядываясь по сторонам и осматривая макет Галактики, и тот, что постарше, спросил:
— А где Лозини?
Повернулся, чтобы взглянуть на Паркера, и увидел револьвер. Выражение его лица резко изменилось.
Последовало предупреждение:
— Не приближайтесь!
Полицейский помоложе понял, что происходит, и побелел. Окаменев от ужаса, он уставился на оружие, которое Паркер держал в руке. С другим полицейским было не так просто. Он держал руку у правого кармана, где находился его пистолет, и сказал:
— Ты не выстрелишь. Иначе привлечешь всех сюда.
— Вы попались, — ответил Паркер, — а мне терять нечего.
Ничто так не действует, как правда. Рука полицейского постепенно расслабилась, так же как и сжатые вокруг рта мускулы, глаза забегали по сторонам, в то же время он лихорадочно прокручивал в голове варианты.
— Что это тебе даст? — спросил он. — Возьмешь всех в заложники?
— Только вас двоих, — ответил Паркер и приказал старшему полицейскому, целясь в лоб: — Снимите форму!
Тот заморгал и спросил:
— Что ты делаешь? — И по голосу можно было понять, что он потерял уверенность.
— Если я прострелю тебе голову, — сказал Паркер, — крови, возможно, будет не очень много. А ты, — сказал он другому, — после того как он уляжется на спину, подойдешь к двери. И если кто-нибудь придет, скажешь, что твой товарищ выстрелил в крысу, вот и все.
— Джо, он и вправду сделает это, — сказал молодой полицейский.
— Что ты с этого поимеешь? Чего добиваешься?
— Я выберусь отсюда, — пояснил Паркер. — Начинай раздеваться, или я сделаю это сам, когда тебя уложу навсегда.
Полицейский облизнул губы и мельком посмотрел на своего товарища. Он явно не хотел, чтобы его унизили перед младшим по возрасту. Эту проблему нельзя было легко и быстро решить, но, если осуществить замысел, поменяв полицейских ролями, ничего хорошего не получится. Стало ясно: коп подчинится, не подставит голову под пулю, поэтому Паркер больше ничего не сказал, несколько секунд стоял, целясь, пока полицейский, озираясь по сторонам, придумывал, что бы такое сказать. Наконец сердито пожал плечами:
— Хорошо. Сейчас козыри у тебя. — Он расстегнул “молнию” на куртке. — Но я встречу тебя снова и уж тогда отыграюсь.
Паркер знал, что полицейскому легче раздеваться перед товарищем, если он непрерывно говорит. Тот продолжал угрожать, однако форму снял и накинул на деревянную ограду. Когда на нем остались только нижнее белье, носки и ботинки, Паркер приказал:
— На пол. Лицом вниз.
Полицейский, ворча, выполнил приказ, напоминая человека, делающего утреннюю зарядку.
— Там протянуты проволоки. Пойди, отвяжи одну и принеси сюда, — приказал он другому полицейскому.
Данстен торопился сделать все, что пожелает Паркер, но если боязнь побуждала побыстрее угодить, она же делала его бестолковым, так что он не смог найти проволоку, пока на нее не наткнулся. Но в конце концов отвязал ее и принес, и это выглядело словно пантомима, заставляющая поверить, будто он что-то несет, тогда как руки пустые.
— Свяжи ему руки за спиной, а потом и ноги. Да покрепче.
— Хорошо.
Это заняло много времени, потому что Данстен делал все очень неловко, но когда наконец объявил, что закончил, Паркер проверил: проволока не врезалась в кожу полицейского, но прилегала достаточно плотно. Кляп он сделал сам, сняв с себя одну из рубашек и разорвав ее на полосы. Одним куском заткнул полицейскому рот, другим обвязал рот и голову, чтобы он не выплюнул кляп. Затем поставил полусогнутого Данстена лицом к стене: ступни далеко сзади, вытянутые руки, опираясь ладонями о стену, удерживали всю тяжесть тела. Но не для того, чтобы обыскать, а потом чтобы вывести из игры. Прежде чем он сможет что- либо предпринять, если, что маловероятно, задумает нечто нежелательное, ему придется восстановить равновесие. На переодевание много времени не потребовалось, и Паркер, быстро сбросив куртку и все, что добыл в магазине мужской одежды на “Острове Нью-Йорк”, облачился в полицейскую форму. Коп был немного ниже ростом, но таким же плотным. Рукава куртки оказались коротковатыми, а в остальном все пришлось по фигуре. Натянув форму, он приказал Данстену встать, а когда тот повернулся к нему лицом, сказал:
— Слушайте. Мы с вами выйдем вместе, подойдем к воротам и подождем, чтобы их отперли. Затем пройдем к вашей машине и немного на ней проедем. Если будете вести себя хорошо, с вами ничего не случится и, высадив меня, вы сможете вернуться и позаботиться о своем друге. Но я буду держать вас под прицелом, и если вы, когда выйдем на улицу, что-нибудь предпримете, станете первой жертвой. Возможно, я стану второй, но вы будете первой. Поняли меня?
— Я вам не причиню никакого вреда, — заговорил Данстен. — Я с самого начала не хотел в этом участвовать. Мне безразлично, поймают вас, не поймают или произойдет что-либо еще. Я не попытаюсь остановить вас или сделать нечто во вред...
— Ладно, — оборвал Паркер.
И Данстен замолчал. Он, казалось, очень хотел помочь, стараясь выполнить все, что от него требовалось.
— Мы вот что сделаем. Те, у ворот, могут заметить, что я не тот коп, который входил. Поэтому я прикинусь раненым, и тебе придется все объяснить. Твоя задача — вывести нас обоих из этого парка.
Пока Паркер давал указания, Данстен кивал:
— Я понял. Не беспокойтесь, знаю, что делать.
— Хорошо. — Паркер указал на пистолет у бедра Данстена. — Теперь об этом. Хочу, чтобы ты его очень
