весом восемь килограммов напоминало по форме золотой слиток. Он подтянул их до уровня подвесного мостика, затем спустился по лестнице на сцену и подошел к пульту управления. Перепробовал все выключатели, пока не обнаружил два замаскированных люка в полу. У входа висели афиши с обещанием волшебных представлений.
Осмотрев театр, Паркер вышел наружу. Стало совсем темно, только на фоне светлого снега выделялись черные корпуса домов. Входя в каждое здание, он включал свет, а выходя, выключал, так что оставил весь парк полностью в темноте. Если они посмотрят сюда через ворота, увидят отдельные огоньки, но это ничего не значит.
Перед ним была ленточная гоночная восьмерка, еще более бесполезная, чем закусочная. За театром виднелся вход в уличный театр индийских танцев, где можно бы найти много нужных вещей, однако стало слишком темно, чтобы искать их. Оставался только один аттракцион — “Заколдованная земля”. Паркер прошел к нему по скрипящему снегу.
В семь часов Паркер вошел в контору сторожа, включил радио, и как раз вовремя. Услышал, как диктор описывает погоню за одиноким бандитом, убежавшим после смелого ограбления бронированного автомобиля коммерческого банка на улице Абелард возле парка. Вся городская полиция на ногах. Вокруг места ограбления поставлены ограждения, выделен специальный номер телефона, по которому местные жители могут сообщать новости. Двое схваченных, но пока неопознанных грабителей находились в Шумановском мемориальном госпитале под усиленной охраной полиции. “Если их приятель придет за ними, мы достойно встретим его”, — сказал начальник городской полиции.
Паркер покачал головой и выключил радиоприемник. У человечества возникают еще иногда странные идеи о благородном разбойнике типа Робин Гуда. Но он не станет рисковать, чтобы вытащить Грофилда и Лофмена из госпиталя, а если бы и мог, они не ждут его. Они теперь предоставлены сами себе и должны выпутываться самостоятельно. Так же, как и Паркер. Он не ждет, что Грофилд или Лофмен или кто-нибудь еще придет и поможет ему. Он сам попал сюда, самому же придется выбираться. Он понимал это и не дергался. На столе стоял телефон, но он даже не проверил, работает ли, так как звонить было некому.
Ему не пришло в голову позвонить Клер. Бессмысленно сообщать, что попал в беду, она не поможет. Он либо вернется, либо нет. Между тем все его мысли были заняты происходящим. Сел за стол и снова принялся изучать карту. Везде ли побывал, все ли осмотрел, каждую ли возможность обдумал? В аттракционах “Заколдованный остров” и “Необитаемый остров” по каналам с водой плавали лодки, поэтому он внес изменения в пульт управления электричеством, так же как и в аттракционе “Пират”. Он воткнул ножи в восьми частях парка, оставив только два. Их футляры, прикрепленные к ремню, находились в карманах брюк. Осмотрел все здания и несколько уличных аттракционов. Оставалось только ждать.
Он включил настольную лампу, но теперь, сложив карту, выключил. На полу стоял электронагреватель, он отапливал комнату, и его красно-желтый свет позволял ориентироваться в ней. Паркер перенес стул к окну, откуда мог видеть ворота, и, положив локоть на подоконник, стал ждать.
Восемь часов. Глаза привыкли к тусклому свету от электронагревателя, что позволило многое увидеть. Он включил радио и стал ждать, когда диктор объяснит, почему в парк еще никто не пришел. Однако не дождался. Только узнал, что один из грабителей, по-видимому шофер, не выживет, а другой останется жив. Выключив радио, Паркер вернулся на прежнее место и начал смотреть через светлую темноту на желто-серое пятно главных ворот. Значит, Лофмен умрет, а Грофилд будет жить. Он ведь еще не побывал в тюрьме. Что ж, придется испытать и это.
Паркер только один раз, девять лет назад, посидел в простой тюрьме в Калифорнии по обвинению в краже сумки, и там впервые в жизни у него взяли в картотеку отпечатки пальцев. Но из-за того, что потом кое-что случилось, его отпечатки оказались связанными с несколькими убийствами, так что для него не очень хорошо, если за воротами его ждут полицейские, а не их дружки.
Напоминание о Грофилде заставило задуматься о тюрьме, а это, в свою очередь, о горьком опыте в этой области, после чего он вспомнил о смерти Линн, которая попала в переделку девять лет назад. Потом подумал о других уже умерших знакомых. Лишь немногие из них умерли от старости. В любом из нынешних дней Дент станет исключением.
Он знал парня по имени Сальса, очень привлекательного, но грубого. Однажды в Галвестоне, где Паркер ненадолго остановился со странной девушкой Кристал, Сальса сказал ему: “Твоя женщина хочет сфотографировать меня раздетым”. И попросил разрешения у Паркера, на что тот ответил: “Мне все равно”. Это произошло незадолго до смерти Сальсы, погибшего в одной из их совместных операций на настоящем острове, а не на “Острове развлечений”.
Он походил, сел, поднял руки и покачал головой.
— Я становлюсь похожим на Дента, — произнес Паркер вслух. Дескать, сижу, думая об умерших, будто жизнь кончилась.
Но ничего не поделаешь. Глупо, что они до сих пор не пришли, хотя должны бы сделать это еще днем. Предоставили ему возможность не только подготовить весь парк к их приходу, но и спрятаться в темноте. Только затруднили себе дело. А может быть, не придут? Возможно ли это? Паркер снова наклонился, облокотившись о подоконник, всмотрелся в видные под углом одинокие молчаливые ворота и задумался. Вероятность первая: они будут ждать там, пока он не выйдет. Вероятность вторая: они по каким-то причинам передумали, поэтому он может взять сумку и уйти.
Он понимал, что вторая вероятность — это иллюзия, и отбросил ее. Но как насчет первой? Неужели осадили ворота и ждут, чтобы он вышел? Неправдоподобно. Если, конечно, полагают, будто он не знает, что они там. Но даже тогда... Хорошо. Предположим, их план таков: ждать и не входить сюда вообще. Что это значит? Как это все меняет? А ничего не меняет. Потому что выходить он не собирается, они это рано или поздно поймут, и, может быть, даже сегодня вечером им придется сюда прийти.
Паркер задумчиво кивнул с мрачным и скучным выражением лица. Нужно набраться терпения и сидеть здесь, ожидая, пока они не осознают ситуацию. И он стал ждать.
В десять часов Паркер съел крекеры, найденные на полке над электроплиткой, и допивал вторую чашку растворимого кофе, когда ворота осветили автомобильные фары. Он допил кофе, поставил чашку позади себя на пол и выглянул в окно. С минуту ничего не происходило. На воротах виднелся отсвет фар автомобиля. Затем показалась неясная фигура, и пожилой коренастый мужчина в длинном пальто и невообразимой шляпе отпер одну половину ворот. Сторож? Именно он. Паркер ждал, наблюдая из окна. Сторож опять исчез, вскоре в парк въехал автомобиль и остановился. Это был “фольксваген”, но синий или зеленый, трудно сказать.
Из автомобиля вышел сторож, а за ним через ворота прошли трое вооруженных пистолетами мужчин, нижняя часть лица закрыта носовыми платками. Сторож казался удивленным настолько, что сначала ничего не понял. Паркер видел, как они сердито замахали пистолетами, и наконец сторож поднял руки вверх. Один из мужчин обыскал его и вынул из кармана пальто длинноствольный пистолет. Двое жестом приказали ему идти к своей конторе, и он послушался, жалуясь и споря. Шел с поднятыми руками. Двое следовали за ним, подталкивая сторожа в спину пистолетами, в то время как третий стоял в открытых воротах, освещенных красным отсветом задних фонарей автомобиля, и знаками велел остальным войти в парк.
Паркер встал, выключил электронагреватель. Когда тусклый красный свет потух и в комнате стало темно, открыл входную дверь, шагнул в темноту и медленно двинулся прочь.
Часть вторая
Глава 1
— Смотри, — сказал Келайто.
Он только что отдал О'Харе деньги, и теперь все четверо стояли, наблюдая, как парень перекидывает сумку через запертые ворота “Острова развлечений” и перебирается через них. Затем он спрыгнул по другую сторону ворот, схватил сумку и исчез.
— Слышу сирену, — сказал Бенниджио.
Келайто прислушался.
— Близко, — подтвердил он. — Едут сюда.
— Нам лучше уйти, — предложил Бенниджио.
Уловив в его голосе тревогу, Келайто подумал, что Бенниджио обязан его охранять, но вслух не произнес ничего. Не перед полицейскими же.
О'Хара тоже нервничал, глядя на конверт в своей руке и, по-видимому, желая, чтобы поблизости
