— Почему?
— Чт… Я не понимаю, что ты…
— Почему ее девичья фамилия Гейвин?
— Потому что Гейвин — фамилия ее отца. Чарли…
— В каком году ты проходил курс начальной боевой подготовки?
— В тысяча девятьсот пятьдесят седь…
— Ты солгал. Я подловил тебя, не так ли, Дон?
— Нет!
— Ты начал говорить про пятьдесят
— Я перепутал.
— Я собираюсь кого-нибудь пристрелить. Пожалуй, всажу пулю в живот. Да.
—
— Смотри, чтобы этого не повторилось. Ты был сержантом, так? В армии?
— Да… нет… я служил офицером…
— Назови второе имя твоего отца.
— Д-джон. Чар… Чарли, держи себя в руках…
— Когда-нибудь ел «киску» своей жены?
— Нет!
— Ты лжешь. Ты не знаешь, что это значит. Сам сказал.
— Ты же мне объяснил. — Он дышал часто-часто. — Отпусти меня, Чарли, дай мне…
— К какой ты принадлежишь церкви?
— Методистской.
— Поешь в хоре?
— Нет.
— Ходил в воскресную школу?
— Да.
— Первые два слова Библии?
Пауза.
— В начале.
— Первая строчка двадцать третьего псалма?
— Г… Господня — земля, и что наполняет ее.
— И ты впервые ел «киску» жены в пятьдесят шестом году?
— Да… нет… Чарли, отпусти меня…
— Начальный курс боевой подготовки, какой год?
— Пятьдесят шестой.
— Раньше ты сказал пятьдесят седьмой! — вскричал я. — Соврал-таки! Теперь я всажу пулю кому- нибудь в голову!
—
— Что произошло с Ионой, Дон?
— Его проглотил кит.
— В Библии сказано, большая рыба. Ты это хотел сказать?
— Да. Большая рыба. Конечно. — Видимо, он уже мог согласиться на все.
— Кто построил ковчег?
— Ной.
— Где ты проходил начальный курс боевой подготовки?
— В Форт-Беннинге. — Прозвучало увереннее, тут он подвоха не ждал. И я смог застать его врасплох.
— Когда-нибудь вылизывал свою жену?
— Нет.
— Что?
— Нет.
— Какая последняя книга Библии, Дон?
— «Откровения».
— На самом деле «Откровение», в единственном числе. Я прав?
— Прав, конечно, прав.
— Кто ее написал?
— Иоанн.
— Второе имя твоего отца?
— Джон.[14]
— Когда-нибудь слышал откровения своего отца, Дон?
И тут из горла Дона Грейса вырвался натужный, хриплый смешок. От этого смешка многим в классе стало не по себе.
— Э… нет… Чарли… Не было такого.
— Девичья фамилия твоей матери?
— Гейвин.
— Христос занесен в список мучеников?
— Д-да… — У методиста не могло не быть сомнений.
— Как он принял мученический конец?
— На кресте. Его распяли.
— О чем спросил Христос Бога на кресте?
— «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»
— Дон!
— Да, Чарли.
— Что ты только что сказал?
— Я сказал: «Боже Мой, Боже Мой, для чего…» — Пауза. — О нет, Чарли. Это несправедливо!
— Ты задал вопрос.
— Ты только что убил человека, Дон. Жаль.
Я выстрелил в пол. Весь класс, словно загипнотизированный нашим диалогом, подпрыгнул. Несколько человек вскрикнули. Свин вновь потерял сознание и вывалился в проход, гулко стукнувшись головой об пол. Не знаю, передал ли аппарат внутренней связи этот звук наверх, да это и не имело особого значения.
Мистер Грейс плакал. Рыдал как ребенок.
— Превосходно. — Говорил я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Просто превосходно.
Действительно, все шло как и хотелось.
Я позволил ему порыдать с минуту. Копы двинулись к школе на звук выстрела, но Том Денвер, все еще ставящий на своего психоаналитика, удержал их. Меня это вполне устроило. А мистер Грейс все заливался слезами, маленький, беззащитный, беспомощный ребенок. Моими усилиями он оттрахал себя своим же собственным «инструментом».
О таком иной раз можно прочитать в журнале «Пентхауз форум». Я сорвал с него маску заклинателя душ и превратил в человека. Но я не держал на него зла. Грешат только люди, а вот прощают — боги. В это я искренне верил.
— Мистер Грейс? — позвал я его.
— Я ухожу. — И сквозь слезы он воинственно добавил: — И тебе меня не остановить.
— Разумеется, идите, — нежно напутствовал его я. — Игра закончена, мистер Грейс. И на этот раз мы не расплачиваемся жизнями. Здесь никто не умер. Я выстрелил в пол.
Мертвая тишина на другом конце провода.
— Ты можешь это доказать, Чарли?
