мне языков и даже свой собственный – довольно плохо. Их, должно быть, привезли на этот островок совсем малышами и оставили – умирать. Они вообще ничего не знали, кроме этого островка, ветра и моря. Но, когда я уезжал, старушка сделала мне подарок. Она отдала мне потерянную половинку Кольца Эррет-Акбе. – Он мгновение помолчал. – Я тогда и понятия не имел, что это такое. А она и подавно. Величайший дар нашего времени был сделан несчастной глупой старухой в тюленьих шкурах невежественному деревенскому парню, который просто сунул его в карман и сказал «спасибо». А потом уплыл прочь… Ну ладно, тогда я все-таки поплыл дальше и сделал то, что должен был сделать. А потом… подоспели другие заботы. Мне пришлось побывать на острове Драконьи Бега в Западном Пределе и даже дальше. Но я всегда носил с собой подарок старой женщины, потому что был глубоко благодарен ей за столь щедрый дар. Я продел в одно из сквозных отверстий цепь и носил половинку сломанного Кольца на шее, никогда не задумываясь о его предназначении. А потом однажды на Селидоре, на самом дальнем из островов Западного Предела, на том самом, где погиб Эррет-Акбе в битве с драконом по имени Орм, – так вот, на Селидоре мне довелось поговорить с одним из потомков Орма. И он объяснил мне, чт?о я ношу на груди.
Ему показалось очень смешным, что я этого не знал. Драконы вообще находят нас забавными. Но они помнят и Эррет-Акбе; о нем они говорят так, как если бы он был драконом, а не человеком.
Когда я наконец вернулся на острова Внутреннего Моря, то сразу отправился в Хавнор. Я родился на острове Гонт, что лежит не так уж далеко от ваших каргадских земель, к западу от них; и я достаточно много скитался по разным морям, но на Хавноре никогда раньше не бывал. Настала пора побывать там. Я увидел белые башни, я говорил с великими правителями, богатыми купцами, с князьями и лордами, потомками старинных родов. Я рассказал им, чем владею. А еще я сказал им, что, если они того хотят, я попробую отыскать вторую половинку Кольца в Гробницах Атуана, чтобы восстановить Утраченную Руну, ключ к миру на земле. Ибо Земноморью мир необходим. Жители Хавнора расточали мне похвалы; а один даже дал денег на покупку лодки и всего необходимого для путешествия. Потом я выучил ваш язык и приплыл сюда.
Он умолк, глядя перед собой на движущиеся тени.
– Разве люди в городах Каргада не признавали в тебе чужеземца, пришельца с запада – по твоему цвету кожи, по тому, как странно ты говоришь?
– О, обмануть людей очень легко, – сказал он как-то рассеянно, – для этого есть много разных фокусов. Благодаря иллюзии так меняешься, что порой только другой маг и способен разобраться, что там на самом деле было когда-то. А у вас на островах почему-то нет ни волшебников, ни магов. Странно. Вы сами давным-давно уничтожили их и строго-настрого запретили заниматься магией, а теперь с трудом даже верите в то, что волшебники все-таки существуют.
– Меня учили не верить им. Они противоречат всей нашей религии. Но я знаю, что только колдовство могло помочь тебе проникнуть в Лабиринт через дверь в Красной скале.
– Не только. Еще и добрый совет. Мы записываем множество различных советов, гораздо больше, чем вы, по-моему. Ты читать-то умеешь?
– Нет. Это одно из запретных искусств.
Он кивнул.
– Но очень полезное искусство. В давние времена один такой же вор, как я, кое-что написал о Гробницах Атуана и дал кое-какие наставления по поводу того, как туда войти. Конечно, записями этими могли воспользоваться только те, кому ведомо хотя бы одно из Великих Заклинаний, открывающих двери. Эти записи я нашел в одной из книг во дворце правителя Хавнора. Он позволил мне читать их. Таким вот образом я и отыскал дорогу в ту большую пещеру…
– Священное Подземелье.
– Тот вор, что описал, как туда добраться, считал, видно, что сокровище хранится именно там. Там я и искал его, но мне все же казалось, что оно должно быть спрятано лучше, где-то глубоко в Лабиринте. Я знал, где находится вход в Лабиринт, и, увидев тебя в Подземелье, двинулся в глубь туннелей, надеясь там спрятаться и поискать Кольцо. Разумеется, я совершил ошибку. Безымянные уже овладели мной, смутив мой разум. И с тех пор я становился все слабее и глупее. Нельзя подчиняться Им, нужно изо всех сил сопротивляться, верить в себя… Это я понял уже давно. Но сделать это необычайно трудно, особенно здесь, где Они обладают такой силой. Они не боги, Тенар. Но они сильнее любого из смертных.
Долгое время оба молчали.
– А что еще ты нашел в сундуках? – равнодушно спросила она.
– Ерунду всякую. Золото, драгоценные камни, короны, шпаги… Ничего, что было бы очень уж нужно для жизни. Скажи мне вот что, Тенар: как тебя избрали Жрицей Гробниц?
– Когда умирает Единственная, жрицы ищут по всему Атуану девочку, родившуюся в час ее смерти. И всегда находят. Ибо Единственная всегда возрождается. В пять лет девочку привозят сюда, в Святое Место. А в шесть – отдают Темным Силам, и те поглощают ее душу. С этого момента она принадлежит Им, как принадлежала с начала времен. И она лишается прежнего имени.
– Ты веришь в это?
– Раньше всегда верила.
– А сейчас?
Она ничего не сказала.
И снова наступила тишина; по стенам скользили тени. Прошло довольно много времени, прежде чем Ара снова заговорила:
– Скажи мне… расскажи мне о тех драконах с запада.
– Тенар, что все-таки ты собираешься делать теперь? Мы же не можем вечно сидеть здесь и рассказывать друг другу истории; свеча скоро догорит, и снова наступит тьма.
– Я не знаю, что мне делать. Я боюсь. – Она сидела на каменном сундуке, выпрямившись, руки стиснуты, голос звенит напряженно, словно от боли. – Я боюсь темноты.
Он мягко ответил:
– Тебе придется выбирать. Или ты оставишь меня, запрешь дверь, отправишься в свой Храм и предашь меня своим Хозяевам, а потом пойдешь к жрице Коссил и помиришься с ней. И это положит конец всей истории. Или ты отопрешь дверь, и мы уйдем отсюда вместе. Ты покинешь Гробницы, покинешь сам Атуан и отправишься со мной за дальние моря. Ты должна остаться Арой или вновь стать Тенар. Обеими одновременно ты быть не можешь.
Глубокий голос его звучал мягко, но уверенно. Она видела в полумраке его лицо, суровое, покрытое шрамами, но лишенное жестокости и лукавства.
– Если я перестану служить Темным Силам, Они убьют меня. Если я покину Святое Место, то умру.
– Ты не умрешь. Умрет Ара.
– Я не могу…
– Чтобы возродиться, сначала нужно умереть, Тенар. Это вовсе не так трудно, как кажется.
– Они не выпустят нас отсюда. Никогда.
– Может быть, и нет. И все-таки попробовать стоит. Ты много знаешь, я многое умею, и у нас есть еще… – Он замолчал.
– У нас есть Кольцо Эррет-Акбе.
– Да, оно. Но я думал о другом, что между нами возникло. Можешь назвать это доверием… Таково одно из слов Истинной Речи. Это величайший дар. Хоть каждый из нас поодиночке и слаб, но, обладая доверием, мы становимся сильнее, чем Тьма… – Его глаза на покрытом шрамами лице светились чистым ясным огнем. – Послушай, Тенар! – сказал он. – Я пришел сюда как вор, как вооруженный враг, как твой противник; ты показала мне, что значит быть милосердной, ты мне поверила. И я поверил тебе – с первого раза, едва увидев твое лицо тогда в пещере, в Священном Подземелье – ах, какая там красота!.. Ты доказала, что веришь мне. Но я все еще в долгу перед тобой. И долг этот непременно верну. Запомни, мое Подлинное Имя Гед. А это – тебе; сохрани его. – Он встал, протягивая ей серебряный полукруг с загадочными отверстиями. – Пусть Кольцо станет целым.
Она взяла половинку Кольца с его ладони. Легким движением сняла с шеи серебряную цепь и отсоединила вторую половинку. Потом сложила их обе на ладошке так, что сломанные края в точности совпали. Глаз она по-прежнему не поднимала.
– Я пойду с тобой, – сказала она, помолчав.
