бойца.
Нейтральная полоса, изрытая воронками, еще дышала гарью. А я думал о Юдине. Разведчики любили его.
– А, это ты, Илюша?.. Значит, все будет хорошо, – не раз слышал я от ребят. Он многим бойцам спас жизнь.
Знали Илью и как смелого воина. Он был старше нас, с детства любил профессию учителя, но не стал им – помешала война. И здесь, на фронте, качества воспитателя у него проявились ощутимо, особенно когда Илья стал парторгом роты разведчиков.
… Наша дивизия по-прежнему прощупывала силы противника – вела бои местного значения. Полк Константинова продвинулся вперед, завязал бой. Немцы, чувствуя, что им не удержаться у оврага, отошли к небольшой высоте. Вскоре стало ясно: гитлеровцы. на ней заранее подготовили позицию, и сейчас в лоб их не возьмешь.
Стрелки стали наступать по отлогим склонам высоты, покрытым глубоким снегом. Но и здесь противник просматривал все. Под градом пуль и снарядов наши залегли. Дальше продвинуться невозможно – мешал крупнокалиберный пулемет. Двух бойцов, пытавшихся уничтожить его, тут же срезало очередью.
Тогда дивизионные артиллеристы выкатили на прямую наводку пушку и открыли огонь. Живого места, казалось, не осталось на склоне высоты. Но-как только пехотинцы поднялись для броска в атаку – снова ожил вражеский пулемет.
– Подержи-ка сумку, – тихо попросил Юдин стоявшего рядом с ним разведчика, а сам схватил связку гранат и выскочил из окопа.
Подвижный, как ящерица, Илья короткими веребеж-ками добрался до пехотинцев. Он решил перехитрить вражеских пулеметчиков. Напружинившись, Илья сделал резкий бросок вперед, секунду-две полежал, потом мет-нулся вправо, затем – влево. Его белый маскхалат растворился в снежном вихре. Но немцы заметили Юдина, полоснули по нему очередью. К счастью, разведчик уже был вне зоны обстрела – пули пролетали выше, над ним.
– Кто этот смельчак? – спросил Константинов.
– Юдин, наш парторг, товарищ командир полка, – ответил начальник разведки Боровиков.
– Молодец!.. Настоящий коммунист!
Мы с тревогой следили за своим товарищем. Скатившись в овраг, он по-пластунски добрался до кустарника, раздвинул иссеченные пулями ветки, посмотрел по сторонам, на какое-то мгновение замер. Справа, в нескольких метрах, он заметил сероватый холмик, который остался невредимым на исковерканной вокруг земле. Из-под холмика, словно из черной пасти, торчало дуло пулемета. Над ним еще витал дымок, чуть повыше еле заметно поднимался пар.
Теперь у разведчика не было сомнений, что это и есть тот дот, который мешает нашим стрелкам. Юдин крепче сжал центральную рукоятку связки гранат. Сделал стремительный рывок, привстал и бросил связку гранат прямо в амбразуру. Тут же вздыбилась земля, раздался страшной силы взрыв. Он послужил сигналом для возобновления захлебнувшейся было атаки.
По оврагу разнеслось раскатистое «ура». Пехотинцы, словно снежный ураган, ворвались в окопы врага…
Спустя пять дней разведчики уходили в поиск. Перевалив через бруствер траншеи, они один за другим скрывались в темноте. В эти минуты телефонист принял сообщение: войска 2-го Украинского фронта овладели крупным промышленным центром Украины – городом Кировоградом.
– Ура!.. – Юдин бросился обнимать бойцов в траншее. – Жаль, что наши ребята не знают об этом. Как бы эта новость помогла им в поиске… – И тут же сам скрылся за бруствером, быстро пополз по «нейтралке», туда, где «утюжили» снег разведчики. Поравнялся с командиром, и весть о победе теплом осела в душе каждого: «Наш фронт взял Кировоград! В Кировограде наши войска…»
Таким Илья остался в моей памяти на всю жизнь: смелым, находчивым и душевным человеком. Слава о нашем парторге гремела по дивизии.
Жаль только, что вскоре его не стало. Ранило товарища, Юдин бросился ему на помощь. Стал перевязывать и не успел. От тупого удара в грудь на минуту застыл, потом, как бы извиняясь за неосмотрительность, тихо, хрипловато выдохнул: «Прости, браток…»
Мы похоронили Юдина со всеми почестями, как коммуниста, на которого каждый хотел быть похожим.
Позже я написал заявление с просьбой принять меня в партию: «Я клянусь, что буду бесстрашным в бою с врагами нашей Родины, хочу идти в бой коммунистом…»
Моя мечта осуществилась. Этот день остался в моей памяти счастливым и дорогим навсегда. Вручая партбилет, начальник политотдела дивизии Кунгуров сказал:
– Помни, ты теперь коммунист…
Он еще что-то говорил, а я думал об Илье. Он так умел бить врага, так любил Родину, так верил в победу, что эти качества передавались и нам.
Наступили первые мартовские дни. Вражеская оборона южнее Кировограда, если смотреть на нее с воздуха, напоминала громадного удава. Ощетинившись колючей проволокой, минами, жерлами пушек, она из-за каждого своего большого и маленького изгиба, бугорка, лощили извергала смертоносный огонь. И вот эта оборона немцев под натиском наших войск лопнула, как истлевшая нитка, сразу в нескольких местах. В одну пятикилометровую брешь устремились части нашей стрелковой дивизии. Наши разведчики шли за гитлеровцами днем и ночью и, вступая с ними в тесное соприкосновение, добывали для командования необходимые сведения.
Но вот фашисты снова зацепились за выгодный рубеж – холмистую возвышенность. Оттуда они хорошо просматривали наши боевые порядки – наспех отрытые одиночные окопы, которые тут же заливала вода, стекающая с высот.
Пехотинцы второго батальона после нескольких атак заняли первую траншею противника. Одна рота, развивая наступление, подошла к селу Приют.
