«Интересно, какие же тогда одомашненные? Высотой с избушку на курьих ножках? Что-то мне уже не сильно хочется на юг».
Турист сделал два снимка, и они отправились дальше. Следующую остановку предложил сам волшебник. Он буквально застыл над бушевавшим островком зелени. Зеленые волны накатывали одна на другую, будто в сильнейший шторм, хотя вокруг царил полнейший штиль.
– Что это? – спросил землянин, коснувшись рукой гида.
– Корвыль-трава, – покачал головой Липкар. – Гроза наших земледельцев. Стоит сорняку попасть на поле – и урожаю конец. Корвыль, как вода, растекается по всей пашне, и без помощи чародея ее не извести. Надо срочно сообщить городскому магиру. Пусть поможет выкосить, пока эта зараза не добралась до крестьянских угодий.
– И не жалко губить такую красоту?
– Красотой сыт не будешь.
Андрей хотел заступиться за колышущиеся сорняки, но понял, что ему не хватит словарного запаса, а потому просто навел аппарат и сфотографировал грозу местных земледельцев.
Самое интересное, что жители Инварса и Жарзании разговаривали на одном языке. Ни ученые Инварса, ни философы завратного мира так и не сумели объяснить этот феномен. Существовала лишь гипотеза о давнем разделении двух реальностей, но она не объясняла идентичности вновь появившихся слов в языках абсолютно разных миров. Естественно, многие термины отсутствовали и у тех, и у других, но при встрече люди, проживавшие по разные стороны Врат, прекрасно понимали друг друга.
А вот Фетрову пришлось сильно попотеть, чтобы освоить новый язык. Даже с помощью интенсивных методик обучения и самой современной аппаратуры требовалось не менее сорока часов, чтобы овладеть начальным уровнем. А неуемному фокуснику только основ было недостаточно, он хотел узнать о диковинном мире как можно больше, резонно полагая, что вряд ли сумеет попасть сюда еще раз. Поэтому победитель лотереи за две недели прошел сточасовой учебный курс, половину которого, благодаря новейшей методике, осваивал во время сна. Теперь он неплохо понимал гида, да и сам говорил довольно бойко.
– А почему здесь нет ни дорог, ни тропок? Людей – и тех… Сколько прошли – и ни одного не встретили.
– Тут такое дело, Андрей, – несколько замялся волшебник. – Видите ли, Врата, через которые мы прошли, в Гетонии еще никому не известны. И, честно говоря, я не спешу о них объявлять. Пока. Любой маграф, узнав о моем открытии, сразу наложит свою лапу на пещеру. Спорить с ним равносильно самоубийству, а потому я собираюсь держать в тайне этот небольшой секрет. Хочу заработать немного денег. Вам за молчание полагается десять процентов от моих доходов. Согласны?
После покупки пленки у Андрея совершенно не осталось денег на приобретение сувениров сказочного мира, так что предложение чародея пришлось весьма кстати.
– А о чем я должен молчать?
– Не говорите Ромуду о моих временных трудностях, ладно?
– Да, пожалуйста, – пожал плечами землянин. Деньги за молчание ему до этого момента еще ни разу не предлагали.
– Вообще-то я бы попросил вас никому не сообщать об особенностях тура по Гетонии. А то вдруг кто-то проговорится об отсутствии специально разработанной программы, фешенебельных отелей… Пусть думают, что все происходит как обычно, тем более что в Жарзанию мало кто попадает два раза. Опять же глядишь – через месяц-другой и у меня будет не хуже, чем у других.
– Понял-понял, – Андрей поспешил остановить вдруг разговорившегося гида. – С моей стороны только восхищения и восклицания.
– По рукам? – протянул ладонь чародей.
– По рукам, – согласился Фетров.
Если бы он тогда знал, чем это обернется…
– Тогда давайте углубимся в лесок, нужно вас переодеть.
– Зачем? Меня вполне устраивает собственная одежда. – Фокусник в первую очередь подумал о своей рубахе с секретами на рукавах.
– Неужели вы думаете, что никто не догадается, откуда вы прибыли? Наши люди в таких… э… нарядах не ходят.
– Погодите, а какое отношение это имеет к нашему соглашению? Ну и пусть догадываются.
– Ну как же? Увидев чужака, любой из обывателей сразу заинтересуется, откуда прибыл, к кому? А поскольку рядом буду я, ответ напрашивается сам собой. Сначала магир заинтересуется, а там слухи и до маграфа дойдут. Это же очевидно!
– Вы хотите, чтобы я здесь изображал…
– Моего племянника.
– Да вы что? Меня же по акценту в два счета вычислят, а быть немым я не желаю. Наоборот, хотел попрактиковаться, чтобы закрепить навыки новой речи.
– Да вы не беспокойтесь из-за мелочей. Небольшое заклинание – и сможете разговаривать правильнее меня. Причем это абсолютно бесплатно и останется с вами навсегда.
– Что-то мне не очень хочется изображать кого-то другого, господин Липкар. А без этого никак нельзя?
– Поймите, Андрей: вам, как туристу, не покажут и десятой доли того, что доступно обычному жителю Гетонии.
Подобный аргумент мог сломить кого угодно. Фетров задумался. Он не хотел участвовать в сомнительной авантюре, но открывшиеся перспективы казались столь заманчивыми. «Благоприятным моментом нужно пользоваться, пока им не воспользовались другие!» – проскочила шальная мысль и…
– А вы сможете продлить мой тур еще на пару деньков? – выдавил из себя землянин.
– Для вас я это сделаю с большим удовольствием.
– Тогда договорились. Где тут моя новая одежда?
Рубаха и брюки оказались как минимум на три размера больше, и Андрей сумел бы влезть в предложенный маскарадный костюм, не раздеваясь. Однако из своих вещей он оставил лишь рубашку, а все остальное сложил в плетеный чемодан, заранее приготовленный здесь волшебником. Липкар ловко подтянул какие-то лямки, и новый костюмчик сел на парне, словно на него и был сшит. После переодевания только одна деталь мешала туристу.
– Рубаха такая мягкая, а капюшон у нее будто из наждачной бумаги. Неудобно как-то.
– Дело привычки. После парочки дождей он станет немного мягче.
Липкар тоже переоделся, сменив летний костюм на такую же одежду, как у Андрея.
– И часто здесь льет? – спросил Фетров.
– Бывает.
– Ну и как? – Землянин наконец расправил капюшон и сделал разворот вокруг оси, демонстрируя свой новый прикид.
– Вполне. Вот только…
– Что еще?
– Нос у вас коротковат для моего родственника, и лицо слишком круглое. Надо будет немножко…
– Все, Липкар! Пластическую операцию, даже за бесплатно, делать не дам! Я, конечно, понимаю – публика требует жертв, но всему есть предел. Или мы не трогаем мою внешность, или никаких «по рукам». Я ясно излагаю мысль?
– А с другой стороны – ты ведь мог пойти и в мать… Правильно? – принялся рассуждать вслух несостоявшийся хирург. – Извини, племяш, родственники у нас между собой на «ты». Я начну привыкать и тебе советую. Ладно, нос оставим как есть. Теперь насчет имени. У меня два дальних племянника, которых никто из местных не видел. Одного зовут Сурнаг, другого Вирлен. Ты кем будешь?
– Вирленом, – не задумываясь ответил парень.
– Хорошо. Тогда запомни: ты родился двадцать семь лет назад, это год белого осьминога, десятый день пятого месяца. Особого названия он не имеет, но ты должен сокрушаться, что сутки не дотянул до синего заката.
– Почему?
