Именно французский патриотизм покупателя и оказался роковым для фальсификатора. Если Мишель Часлэ еще и был в состоянии довольствоваться распространением информации о франкофильстве Клеопатры в кругу семьи и друзей, то о французском приоритете в области гравитации он не мог не рассказать в Академии. Однако не все его коллеги оказались столь доверчивыми, как он сам, и ему пришлось вести длительные дискуссии с другими академиками, в попытках доказать подлинность содержащейся в письмах информации. Так как сверх прилежный Лука из письма в письмо развивал и расширял выдуманные им темы и приводил все новые и новые детали, то академики в конце — концов сдались и, рассмотрев около 400 «документов», так устали от дискуссий, что признали невозможность фальсификации такого огромного количества новой информации и подписали вердикт об истинности французского приоритета в области силы тяжести.
Большое впечатление на них произвели свидетельские показания автора некоего философского словаря, который использовал коллекцию писем Галилея, Паскаля и античных философов из собрания Часлэ для своего труда и неоднократно писал владельцу ценной коллекции письма благодарности.
Впрочем этот временный успех ненадолго помог Луке. Отдельные коллеги продолжали формулировать свои возражения против истинности купленных Часлэ писем и в конце концов им удалось доказать коллекционеру, что его обманули и что вся его коллекция не имеет никакой ценности. После этого разгневанный академик подал в суд, что и кончилось для Луки двухлетним тюремным заключением. Об этой забавной (или типичной?) истории рассказал литературный критик Вернер Фульд в своей книге «Справочник фальсификаций. Подделки, ложь и заговоры в искусстве, истории, науке и литературе» [Фульд] на стр. 160–162. Рассказал как о забавном единичном явлении, не задавая того вопроса, который интересует меня: не образуют ли разоблаченные фальсификаторы на историческом поприще ту самую палубную надстройку легендарного крейсера «Аврора», у которого весь корпус давно проржавел и был полностью и втайне от публики заменен на новый. Впрочем, здесь подошло бы и сравнение с относительно небольшой надводной частью айсберга, большая часть которого остается скрытой от наших глаз ниже уровня океана. По крайней мере до фальсификации айсбергов пока никто не додумался.
Апокрифы в XVIII веке
Традиция приписывать свои произведения выдуманным авторам отдаленного прошлого не умерла с окончанием эпохи Ренессанса. Мистификаторы продолжали приписывать свои сочинения писателям прошлых эпох, иногда называя оных неким выдуманным или уже известным именем, иногда же оставляя их безымянными. Фульд описывает два таких случая из истории английской литературы XVIII века.
В 1764 году некто Гораций Валполь написал исторический роман «Замок Отранто» и сопроводил его таким предисловием с фиктивными данными о происхождении своего произведения:
«Это произведение было найдено в библиотеке одной католической семьи на севере Англии. Оно было напечатано в 1529 году в Неаполе готическим шрифтом. Неясно, когда оно было написано. Стиль повествования можно назвать чисто итальянским. Если эта история была написана в то время, о котором она скорее всего повествует, то это должно было произойти между 1095 годом, временем первого Крестового похода, и 1243 годом».
Роман имел успех и автору было предложено его переиздать. Скорее всего эта мистификация осталась бы нераскрытой и по сегодняшний день (как сотни и тысячи других), ибо ни у кого она никаких сомнений не вызвала: очень уж привычной была такая форма презентации своих произведений в течение столетий. Однако Валполь зачем-то признал свое авторство в повторном издании 1766 года и лишил нас навсегда еще одного средневекового исторического романа, а современных нам историков — возможности писать диссертации на тему о достоверности описанных в оном исторических событий.
Не исключено, что история с романом Валполя вдохновила на аналогичные исторические фальсификации молодого провинциального английского поэта и писателя Томаса Чаттертона. Сразу после школы он поступил на работу в Бристоле в качестве помощника адвоката, задачей которого было переписывать старые дела в архиве. Не исключено, что эта деятельность пробудила в нем интерес к прошлому. В свободное от работы время Томас начал писать стихи в подражание средневековым поэтам. Некоторые из них были опубликованы в местных газетах. В апреле 1770 года он в возрасте 17 лет приехал в Лондон с большим количеством рукописей, многие из которых были написаны от имени выдуманного им средневекового тезки монаха Томаса Роули. Этот монах был якобы поэтом и драматургом, жившим в эпоху королей Генриха IV и Эдуарда IV
Еще за два года до переезда в Лондон удивительно рано созревший (в литературном, не в моральном отношении) юноша посылал некоему издателю предложение прислать стихотворные произведения своего тезки, якобы тоже жившего в Бристоле, и драматическое произведение, которое, быть может, является одним из древнейших в жанре средневековой драматургии. Издатель не ответил ни на это, ни на следующее письмо. Тогда в 1769 году Томас послал пробы своей (пардон, монаха Роули) «средневековой» поэзии непосредственно собрату по перу Валполю. Кроме того, он вложил в свой пакет и некое «историческое сочинение» монаха Роули, в котором доказывалось, что живопись маслом была изобретена в Бристоле неким аббатом Джоном. Дело в том, что Валполь занимался в свое время историей живописи и сформулировал в одной из публикаций открытые вопросы из этой тематики. С юношеской наивностью провинциальный мошенник дал в «труде» своего монашеского тезки прямые ответы на все поставленные Валполем вопросы.
Однако писатель оказался достаточно внимательным, чтобы распознать явную подделку, и по- отечески посоветовал юноше продолжить обучение у адвоката и писать собственные стихи. Все, имевшие дело с Чаттертоном, признавали его литературный талант, но он уже был полностью в плену своей идеи прославиться за счет якобы найденных им средневековых произведений. Под своим именем о ничего публиковать не хотел. Дело кончилось трагически и юный поэт еще до достижения 18–летнего возраста покончил с собой из-за бедности и отчаяния. Его история была положена в основу многочисленных биографических романов, посвященных его трагической жизни и опубликованных в разных странах. Интерес к его личности продолжал существовать и в XX веке. Интересно, что никто из пишущих о нем, не возмущался тем, что он пытался представить прошлое в искаженном виде.
Может быть, и на самом деле, это нечто само собой разумеющееся, что каждый может спокойно создавать некое виртуальное прошлое, и носителями зла являются не населяющие разные века поэтические «творцы» истории, а те, кто объявляет их подделки подделками и, как это делают авторы исторической аналитики, пытается восстановить соответствие наших моделей прошлого… этому прошлому, а не выдуманной бесчисленными фальсификаторами виртуальному эрзацу.
Поддельные дарственные средневековых императоров и королей
Более двух десятков лет публикует свои книги, написанные на основе многочисленных критических работ, исследователь правовых документов средневековья австрийский профессор — историк Ганс Константин Фаусснер. Теперь ему удалось опубликовать свои выводы в четырех томах, которые по замыслу автора должны составить вместе первую книгу серии его критических книг. Основной свой вывод он
