отдувался.
А вокруг сновали охранники, все в одинаковых коричневых комбинезонах без намёка на знаки отличия, с оружием у пояса, с дубинками в руках.
Какой-то незнакомый человек медленным шагом прошёлся мимо всей шеренги. Судя по неожиданной тишине и строгому порядку, воцарившемуся при его появле-нии, это была какая-то местная 'шишка'.
Джейк почувствовал, как против воли тело его само потянулось в струнку, а плечи — побороли уже привычную болезненную сутулость. Всё она, эта армейская выучка!
— Ты забыл, Пэрри, что это было твоё последнее предупреждение? Так хочется в карцер? — Человек этот остановился как раз напротив соседа Джейка, и его близкое присутствие действовало угнетающе. Но любопытство всё же пересилило. Джейк скосил глаза, рассматривая незнакомого улиссийца. Ростом выше среднего, тело-сложение не так чтобы очень. Лицо, немолодое уже лицо человека лет сорока-сорока пяти, совсем неприметное на вид. Но выражение глаз говорило о многом. Именно эти серо-стальные спокойные глаза хладнокровного убийцы заставляли злосчастного Пэрри трястись от ужаса.
— Ты раздобрел, смотрю, бездельник, — улыбаясь совсем уж дружелюбно, он ткнул заключённого в мягкий выпирающий животик. — Думаешь, таких, как ты, без обра-зования, нам некуда пристроить? Или по здоровью не попадёшь на расчистку шлю-зов?.. О-о! — Посмеялся над своими же словами, и этот смех был как сигнал осталь-ным вокруг расслабиться. — После обеда отправьте нашего Пери на помощь к 'зелё-ным'. Вы слышали, Дженкинс?
Рыхление земли и прополка рассады не требуют диплома, а тебе эта работа на пользу пойдёт.
Два небольших шага вперёд — и Джейк ощутил на своём лице изучающий спокой-ный взгляд.
— Ну, а тебя, экс-гвардеец или провалившийся шпион, думаешь, и наказать никто не посмеет? У нас для преступников свои меры воспитания…
— Я не преступник…
Молниеносно выброшенный кулак вошёл в точку чуть ниже грудины, как раз туда, где не помог бы даже прекрасно развитый пресс. Дыхание перехватило, и перед глазами заплясали огненно-чёрные шары. 'Интересно, сумел бы ты преду-предить этот удар или хотя бы угадать его, блокировать?' — Такая мысль появилась не сразу, но Джейк был доволен, что на ногах, по крайней мере, сумел устоять.
Медленно выпрямился, всё ещё заслоняясь поднятыми руками, в лицо ему целил-ся выброшенный вперёд палец.
— А это правило номер один: когда говорит господин Свенссон, начальник здеш-него заведения, остальные молчат! Ясно?!
Джейку сил хватило только на то, чтоб кивнуть.
— На мои вопросы отвечают сразу — и это правило номер два! — Второго удара не последовало, хоть Джейк и ждал его, внутренне сжался, напрягая мышцы. — Ясно, заключённый?
— Да, ясно, господин Свенссон. — Последних два слова он добавил скорее по при-вычке, но и силу кулаков тоже не хотелось больше на себе испытывать. А улиссий-цу понравилась его понятливость, он улыбнулся, щуря спокойные глаза маньяка.
— Быстро схватываешь… Надеюсь, за две последующие недели ты многому нау-чишься. — И отвернулся равнодушно, пошёл мимо, только спросил уже на ходу. — Почему он до сих пор без браслета?.. — Ему что-то ответили, один из охранников, семенящий следом. — Выдайте ему какую-нибудь куртку: на улице сегодня прохлад-но…
Одёжка, которую ему вручили сразу же после обеда, не была новой. Разглядывая покрой, Джейк понял, кто был её прежним хозяином. Пилот с военного сионийско-го патрульного корабля. Должно быть, офицер, хотя все знаки отличия вырваны, оборваны погоны и нашивки на груди и рукавах, остались от них лишь тёмно-синие, невыгоревшие места.
Интересно, откуда она здесь, и жив ли её прежний хозяин?
Оба вопроса отпали сами собой, когда глаза наткнулись на аккуратную дырочку в углу левого нагрудного кармана.
Джейк брезгливо поморщился. Ткань даже на ощупь показалась в этом месте за-скорузлой, как от запёкшейся крови. Одежда с убитого сионийского пилота! Как можно?! Это же мародёрство какое-то.
Как надевать на себя одежду, снятую с убитого человека?
Мораль — вещь хорошая, но на улице и правду оказалось очень холодно. Джейк натянул на себя эту обновку, мысленно надеясь, что тот пилот был неплохим пар-нем. Тонкая мягкая ткань отлично согревала, и вскоре Джейк уже беззаботно огля-дывался, знакомясь с новой обстановкой.
Внутренний двор, куда их выпустили на так называемую послеобеденную про-гулку, с двух сторон был притиснут зданиями. Одно двухэтажное, Лионелли назвал его тогда четвёртым тюремным блоком, скучное кирпичное строение с решётками на окнах, да и окна-то только на втором этаже.
Напротив — ещё одно пятиэтажное строение. Оно глядело во двор глухим и сле-пым боком, по стене строители, видимо, большие шутники, тёмно-красным кирпи-чом выложили короткую надпись огромными буквами: 'Начало исправления — в дисциплине!' Джейк невольно усмехнулся, вспомнил Свенссона. Вот уж кто по-вёрнут на дисциплине, это точно.
Слева — высокая каменная стена, по ней, сверху, колючая проволока, скорее, для порядку, а не с целью предотвратить возможность побега. Вдоль этой стены четыре вышки с мощными лампами, с постами наблюдения.
Да-а, тоскливое местечко, особенно после Гриффита. И холодрыга не в пример. Джейк поморщился, чувствуя острую нехватку солнечного света и тепла, вскинул голову почти инстинктивно, силясь разглядеть яркую точку Саяны, хотя знал уже, что Саяна далеко, чуть ярче обычной звезды. А тут её ещё заслонила собой огром-ная туша Хариты. Сквозь толстенную оболочку пластикилитового купола и мутную пылевую атмосферу Улиссы, она казалась коричнево-жёлтой с розовыми прожил-ками. Она закрывала полнеба, она угнетала своей близостью, своей массивностью, своим присутствием.
Как можно так жить?! Всю жизнь! Да и можно ли такую жизнь назвать жизнью? Всегда под куполом, дышать кислородом искусственного производства, не видеть зелени, не видеть звёзд, ничего не видеть! Как непривычно здесь после Гриффита непривычно и тоскливо.
Людей из заложников было немного, от силы человек тридцать, сейчас они раз-брелись по двору, и от этого их казалось совсем горсточка. Продрогшие серые тени. Никто из них даже не смотрел в сторону Джейка, но он чувствовал на себе насто-роженные изучающие взгляды. Никто не подходил с предложением о знакомстве, да и сам Джейк не особенно хотел этого. Ему хватило того Пэрри из соседней каме-ры. С одной стороны даже хорошо, что его отправили на работы, меньше толкотни вокруг.
Джейк поглубже всунул руки в карманы лётчиковой куртки, потоптался на месте. Ноги в туфлях на ледяном покрытии площадки ощутимо стыли. Чем так прогули-ваться, лучше бы где-нибудь работать. Как тот Пэрри, на земле и среди зелени. За-хотелось в камеру. И хоть она уже порядком опротивела, там была койка и одеяло, там было теплее.
Чтоб окончательно не впасть в уныние, Джейк попытался отвлечь себя какими-нибудь интересными мыслями, но в голову лезла одна бестолковщина, вроде тех недавних размышлений о побеге.
Сбежать-то можно. Пусть не через стену, она высокая, но по проволочной решёт-ке, вон, той, что слева, попробовать можно, она пониже, да и сила в руках для этого есть. Но там дальше опять бетонированный открытый для всех глаз двор. Нигде не спрячешься, с любой из вышек снимут. А там ещё два блока, и в них есть люди, значит, есть охрана. Да и куда здесь бежать?! Все мы под одним колпаком, одним воздухом дышим.
Для выхода наружу, не иначе, специальное снаряжение нужно. Бесполезно всё! Всё бесполезно! Что толку душу травить?!
Чёрт с ними! Пускай куда хотят, туда и отправляют. Скорей бы уж. Тот началь-ник, Свенссон, говорил про две недели. Неужели они так и пройдут, эти две неде-ли? В тоске, в холоде, в безделье…
Джейк походил туда-сюда немного, согреваясь в движении. Некоторые опасливо сторонились. Какой- то один, ростиком невысокий, лицом похожий на Марио Мо-ретти, стоял прямо, разглядывал с вызывающим спокойствием. Так обычно ведут себя, когда упорно ищут повод для драки. Джейк, напротив, первый день своего знакомства не хотел начинать с крупной ссоры, поэтому сделал вид, что вызова не понял или не заметил, просто отошёл в сторонку, опустился на корточки спиной к натянутой сетке забора, устало закрыл
